«Скандал Афины с Джун», как его теперь именуют, становится самой горячей темой для обсуждения. Это в корне отличается от дискурса Лили Ву, где участвовало не больше дюжины человек. На этот раз в воде клубится кровь. Отмалчивание не вариант. Каждый должен заявить о своей стороне, иначе его обвинят в соучастии. («Вас не смущает, что так многие языки вдруг притихли? Это не из солидарности с их разоблаченным собратом?» — радостно гонят волну анонимные Twitter-аккаунты.) Многие из известных писателей пересекают черту, пытаясь прикрыть себе задницу и в то же время прослыть за «своих».

«Плагиат — это ужасно, — пишет один из них. — Если Хэйворд действительно им занималась — а мы пока не знаем, так ли это, — то она обязана вернуть все свои гонорары семье Афины Лю».

«Ужасно, если это окажется правдой, — вторит другой. — Но пока нет четких доказательств, я не решаюсь присоединиться к этой толпе линчевателей».

Тут же вспыхивают жаркие дебаты о том, уместна ли фраза «толпа линчевателей» в отношении белой женщины; заканчивается тем, что подписота обвиняет вышеупомянутого писуна в расизме. В считаные часы его учетная запись блокируется.

Наиболее порочны аккаунты тех, кто не является сколько-нибудь значимым и весомым; этим пустышкам терять нечего, и они с упоением терзают меня без риска получить сдачи.

«Раньше она писала как Джун Хэйворд, — твитует некто под ником reyl089. — Но свою книгу про Китай написала как Джун Сонг. Что за лажа?»

«Косит под котигорию „йеллоуфейса“», — говорится в одном из ответов (все понятно: уровень грамотности налицо).

«Как пафосно!» — подпукивает кто-то еще.

Ну и вечнозеленое: «Перестанут ли белые когда-нибудь белеять?»

Кто-то еще публикует мой снимок из Instagram в паре с фотографией Скарлетт Йоханссон и подписью: «Найди различия между этими двумя изображениями. Я валяюсь!))))»

Ответы содержат подлейшие замечания о моей внешности, какие только можно представить. Ну, например:

«Блин, ну почему все белые бабы смотрятся одинаково?»

«Разница между той и этой в том, что на Скарлетку у меня бы встал)))))))».

«Она щурится потому, что хочет выглядеть азиаткой, или потому, что боится солнца?»

Мне бы прекратить это копание сразу, едва перед глазами мелькнуло днище интернет-бездны. Но читать о себе домыслы — это все равно что ощупывать свой больной зуб. Тянет продолжать ковыряние просто затем, чтобы увидеть, как сильно он прогнил.

И я просматриваю не только Twitter, но и Reddit, и YouTube (где уже три книжных блогера разместили видео «Польем чайком на Джуни Сонг»), и Google News, и даже TikTok (да-да, охват добрался уже и до малолеток). Это занятие изнуряет. Но я не могу сосредоточиться на чем-либо другом. Даже не могу выйти из своей квартиры; все, чем я занимаюсь, — это лежу калачиком на постели, попеременно прокручивая стримы на телефоне или ноутбуке, где читаю и перечитываю одни и те же обновления на одних и тех же пяти веб-сайтах.

Распространяемые обо мне в сетях слухи откровенно абсурдны. Кто-то говорит, что мои прошлые отзывы на Goodreads являются расистскими (хотя однажды я всего лишь бросила, что не могу четко высказать свое мнение о любовном романе одного писателя-индуса, потому что все персонажи у него блеклы и настолько погрязли в своих семейных разборках, что диву даешься). Кто-то говорит, что я регулярно преследую и зашикиваю всех, кто критикует мою работу (однажды в твите я резко прошлась по особо тупой рецензии на «Платан», но это было три года назад!). Какая-то дама утверждает, что я однажды прицепилась к ней на съезде, «отметив ее цвет кожи в непристойно расистской манере». (Я всего лишь сказала, что ее красное платье выгодно подчеркивает янтарность кожи. Господи, ну что за дурость! Это ж был всего лишь комплимент. А платье, между прочим, так себе.) Ну а теперь «твитанутые» превращают все это в нарратив о том, что я, дескать, питаю нездоровую страсть к азиатам, которая подтверждается моими недавними ретвитами с комплиментами BTS, а еще тем, что я однажды играла в японские видеоигры и высказалась в Twitter о тамошних персонажах, что они-де «жаркие штучки» — значит, у меня извращенная страсть к субтильным желтолицым симпатяжкам (несмотря на то, что музыка BTS мне совершенно параллельна, а персонажи видеоигр, о которых шла речь, были созданы под вкусы европейцев, так что где здесь извращенность?).

«Все красные флажки в самом тексте», — читаю я в анонимном микроблоге на Tumblr, который нашла, кликая «цитаты» в выкладке Reddit. «Гляньте страницу 317, где она описывает миндалевидные глаза А Гэна и гладкость его кожи. Миндалевидные глаза? В самом деле?? Да белые бабы десятилетиями облизывались на азиатских мужиков!» (Но я ведь этого даже не писала! Это все Афина!)

Кто-то, не поленившись провести сравнение «Последнего фронта» с другими работами Афины, прогнав их через НЛП на «питоне»[46], сообщает, что в обоих текстах наблюдается «ошеломительная частота совпадения ключевых слов». Причем слова эти типа «сказал», «посмотрел», «он», «она» и «они». С такими аргументами на руках меня, пожалуй, можно обвинить и в краже слов у Хемингуэя.

С целью обнаружить еще какой-нибудь компромат мои недоброжелатели как через лупу просматривают все публичные заявления, которые я когда-либо делала насчет «Последнего фронта». Очевидно, что истории о китайцах неуместно называть «романтичными», «экзотичными» или «обворожительными». Очевидно, что мое описание этой книги как драмы затыкает рот потенциальным критикам расового капитализма. «Я не согласна с рассмотрением рабочих как наемных слуг, — сказала я однажды. — Китайское правительство добровольно снаряжало свои отряды на Первую мировую, пытаясь этой мягкой силой завоевать расположение западных держав. Рабочие отправлялись туда добровольно». (Это воззрение «не учитывает хищничества западной гегемонии» и «совершенно не освещает угнетения глобальным капиталом».) «Эти люди были по большей части неграмотны, — пишет Адель Спаркс-Сато. — Да, их прельщали обещаниями более высокого заработка, но многие из тех трудяг понятия не имели, что их ждет в Европе. То, что Хэйворд/Сонг характеризует их найм как „свободный от принуждения“, демонстрирует в лучшем случае академичную зашоренность, а в худшем — злонамеренное безразличие к бедственному положению трудящихся глобального Юга».

«Последний фронт» они называют «мифом о белых спасителях». Им, видите ли, не нравится, что я продемонстрировала доблесть и отвагу белых солдат и миссионеров; по их мнению, это «концентрированное самомнение белой расы». Но эти люди действительно существовали! Миссионер Роберт Хейген утонул, пытаясь спасти китайца, когда пароход «Атос» был атакован германскими подлодками. И что — получается, смерти его и ему подобных не имеют никакого значения?

А еще меня клеймят расисткой за откровение, что рабочих нанимали преимущественно с севера Китая, поскольку