«Чтобы помогать не нужны ни рост, ни сила, Анхель. Важно искреннее желание помочь и самоотверженность. Бери пример со своего отца и Генри, и у тебя все получится», – пронеслись слова краба в голове Анхеля, и он, немного успокоившись, закрыл глаза. Он представил себе лицо Дельмара и забавную физиономию беспокойного Генри. Они были сейчас так далеко от него, но такими родными и близкими! Анхель улыбнулся своим мыслям и заснул.

За последние несколько дней Армариус так осунулся, что трудно было узнать в нем прежнего, вечно улыбающегося весельчака. Его мало что радовало после той ужасной ночи, которую ему пришлось пережить. Это была самая страшная ночь в его продолжительной жизни. Он сидел, связанный старейшинами, в их хижине и смотрел на Луну, видневшуюся в круглом отверстии прямо над его головой. Все его мысли были рядом с Одежавель, но он ничего не мог сделать. А потом над его головой появился Логофет, дружище Логофет! Он так был взволнован положением друга, но, к большому разочарованию Армариуса, на все мольбы освободить его не поддался. Армариус тогда был уверен, что Логофет струсил и побоялся пойти наперекор старейшинам. Уже позже он узнал, что его друг в ту ночь как в воду канул, и у Армариуса появилась надежда. Теперь он был уверен, что Логофет не струсил, он попытался спасти Одежавель, и Армариус всем сердцем чувствовал, что у него это получилось. Но разлука с его маленькой крошкой не давала ему покоя. Он переживал, что они вдвоем – Одежавель и Логофет – там, где все окрестности их когда-то безопасного и счастливого мира кишат этими мерзкими чудовищами. Как Логофет, такой ленивый и неповоротливый, справляется с его принцессой? Ей ведь нужно столько внимания и заботы! К тому же она очень активная, и с ней нужно много играть! Мысли Армариуса были далеко, он посмотрел на принцессу Гольману, за которой ему поручили присматривать после исчезновения Логофета. Как они были похожи с Одежавель! Одни черты, только у Одежавель появлялись ямочки на щечках, когда она улыбалась. Как же она задорно смеялась, когда он играл с ней! Армариус поймал себя на мысли, что ни разу не видел, чтобы улыбалась Гольмана. «Наверное, она скучает по Логофету», – подумал он. Мысли Армариуса прервал стук в дверь. На пороге появился Авон. Он молча прикрыл за собой дверь.

– Я пришел к тебе за советом, Армариус, – сказал он и сел у окна. Армариус безучастно взглянул в его сторону и ничего не ответил. – Я знаю, ты еще не готов простить нас за Одежавель, да мы и не ждем прощения. Мы поступили так, чтобы сохранить наш мир, и мы не чувствуем вины за содеянное. Посмотри в окно, Армариус! Все счастливы, а главное, живы. Посмотри, как играют дети. Это ли не счастье? Поверь! Если бы мы не поступили так, сегодня здесь уже царили бы смерть и страх. Мир давно бы опустел. Только сейчас, когда Одежавель нет с нами, все мы находимся в безопасности.

– Я не хочу слушать ваших речей о вашем благородном поступке, Авон! Говорите, о чем вы хотели меня спросить, и уходите, мне нужно заниматься с принцессой Гольманой, – Армариус говорил вежливо, но Авон чувствовал, что он не простит их никогда.

– Хорошо! – сказал Авон и отвел взгляд от происходящего за окном. – Этот мальчик, Нимбус, которого мы обнаружили в ту ночь у озера в нашей пещере…

– Да! Это тот самый мальчик, который спас всех, задержав армию Амаруса. Именно он указал нам путь к семи водопадам, – не дал договорить ему Армариус.

– Странно! Он совсем не помнит, как мы являлись ему в видениях в долине Гертруда, – Авон задумался на минуту, а затем встал.

– Он сражался бесстрашно, как воин! Он мог забыть то, что с ним происходило до этого страшного дня, он ведь еще совсем ребенок, Авон! – Армариус тоже поднялся.

– Мы обнаружили на его груди медальон. Этот медальон передавался по мужской линии королевской семьи, пока он не исчез при правлении короля Вилфорда. Это было в те времена, когда пропала принцесса Амея, – произнес Авон.

– Он мог просто найти его, я слышал, этот мальчик любил бродить по нехоженым местам, – предположил Армариус.

– Он сказал, что его мать повесила его ему на шею, когда он родился. А ты понимаешь, Армариус, что это значит? – Авона явно мучили сомнения.

– Вы предполагаете, что Нимбус – потомок Вилфорда, потомок по ветви, о которой никто не знал все эти долгие годы? – удивился Армариус.

– В том-то и дело, что отрицать того, что король Вилфорд мог иметь тайную связь, мы не можем. Ты же помнишь, как тяжело он переживал потерю дочери. Он не поверил всем нам, когда после длительных поисков мы сказали ему, что Амея бесследно исчезла из Заоблачности. Он решил найти ее сам. Он обошел всю Заоблачность вдоль и поперек в поисках пропавшей принцессы. Его долгие скитания, конечно, закончились ничем, но, возможно, именно в те тяжелые для него дни он продолжил свой род, – Авон тяжело вздохнул. Сомнения мучили его уже не первый день, поэтому он и пришел за советом к Армариусу.

– Все возможно, Авон. Я наблюдал за ним во время сражения. Его магия настолько сильна, что трудно поверить, что он простой мальчишка, сын пастуха и пастушки. А его отвага просто поразила нас. И если твои домыслы по поводу его происхождения верны, то Нимбус должен стать королем Заоблачности, – ответил Армариус. Он понял сразу, что Нимбус необычный ребенок, но никак не мог понять, откуда в этом мальчишке взялась эта невероятной силы магия. Когда же Авон заговорил о медальоне, все встало на свои места.

– Есть только одно обстоятельство, которое все еще заставляет меня сомневаться. Почему Нимбусу не была дарована магия при рождении? Королевская кровь и отсутствие магических способностей столько лет, это невероятно! Только маги могут самостоятельно культивировать свои способности без помощи посторонних, а потомок короля Вилфорда должен был с рождения получить свой магический дар, – Авон задумался.

– Не бывает исключений без правил, и наоборот, не бывает правил без исключений! Нимбус – то самое исключение из привычных нам всем правил. Такое случается, и мы должны принять это. Он отважный мальчик и сможет справедливо управлять нашим миром и самозабвенно защищать его, – слова Армариуса воодушевили Авона, и сомнения исчезли с его лица.

– Спасибо, Армариус, ты снял камень с моей души. Мои братья возложили на меня решение о коронации Нимбуса, теперь у меня не осталось сомнений! – сказал он и вышел. Армариус посмотрел на Гольману, играющую с хрустальной снежинкой.

– Иди к Армариусу, крошка, уже темнеет, нам пора ложиться спать! – сказал он и взял малышку на руки. Он привык возиться с Одежавель, не позволяя нянькам и гувернанткам проводить с ней лишнюю минуту. Гольмана, конечно, была не такой общительной и капризничала чаще обычного, но когда она засыпала, он видел в ней свою Одежавель, и это немного успокаивало его.

⁂

Ночь уже заглядывала в круглое отверстие хижины, заливая все ее небольшое пространство теплым мерцающим светом звезд. Колдер, Корей, Томан, Гон, Осад и Фирн сидели на сиреневой траве, застилавшей пол хижины, а их старший брат Авон быстро ходил из стороны в сторону, заложив свои длинные худые руки за спину. Его заплетенная в косички седая борода подпрыгивала вверх, когда он резко останавливался и смотрел вверх на темно-сиреневый абажур, усыпанный звездами. Никто не решался прервать его размышления, и это продолжалось уже достаточно долго.