Ничего не сказав, он вошел в детскую.

Китти лежала на кровати.

– Я думала, что это Дед Мороз: он мне пряник дать обещал, – проговорила она, вытирая слезы. – А он вдруг схватил меня и понес!

Клим сел с ней рядом.

– У него ж не было бороды.

– А может, он современный? Может, он бреется? – Китти привстала и с тревогой заглянула Климу в глаза. – Пап, я больше никогда не буду… – Она не договорила и бросилась к нему на шею.

Они долго рассказывали друг другу, как они напугались и как хорошо, что все кончилось благополучно.

– Обещай, что больше никуда не пойдешь с незнакомыми людьми! – попросил Клим.

Китти кивнула:

– Хорошо…

Он отправил ее умываться, а сам вернулся в большую комнату и разыскал в столе телефонную книжку.

– Клим, я не виновата… Я не думала… – произнесла Галя, сунувшись в дверь.

– Все в порядке, – отозвался он, не поднимая глаз. – Можешь идти домой: Капитолина уложит Китти.

На него нахлынуло жутковатое волнение: а что если Нина все-таки найдется? Что, если сейчас произойдет простое, до смешного банальное чудо: в ночь перед Рождеством он получит самый дорогой подарок из всех возможных?

Клим долго стоял над телефоном, не решаясь позвонить. Он сам себе удивлялся: «Что меня держит? Привычка к несчастью? Страх перед неизвестностью?»

Собравшись с духом, Клим поднял трубку и назвал телефонистке номер Оскара Рейха.

Ответила горничная, говорившая с густым негритянским акцентом.

– Сожалею, но мистера Рейха нет дома.

– А когда он вернется? – спросил Клим.

– Месяца через четыре. Он сегодня уезжает в Европу.

У Клима екнуло сердце.

– Во сколько у него поезд?

– В десять. Если у вас что-то срочное, попробуйте перехватить его на Белорусско-Балтийском вокзале.

Часы показывали без пяти девять: времени осталось совсем немного.

К Рейху не стоило идти с пустыми руками и сразу задавать вопросы о Нине: нельзя было привлекать к ней излишнее внимание.

Клим сгреб с пола несколько открыток и, сунув их в конверт, написал на нем первое, что пришло в голову: «Лондонский главпочтамт, до востребования мистеру Смиту».

«Скажу, что мне надо срочно отправить это письмо и попрошу бросить его в почтовый ящик за границей», – решил Клим.

В дверях снова показалась Галя.

– Пожалуйста, не сердись…

Клим кинулся мимо нее в прихожую и начал одеваться.

– Я скоро вернусь.

1.

Снег – нежный, легкий, пуховый, – заметал освещенные фонарями улицы.

«Быстрее!.. Быстрее!..» – молился про себя Клим, но извозчик будто нарочно тянул время и едва шевелил вожжами.

Лотошница Моссельпрома рассыпала товар на перекрестке и движение встало.

«Быстрее, черт бы вас побрал!»

Тянулись обозы с дровами – битюги степенно переставляли копыта, заросшие шерстью с налипшими льдинками. Дребезжа, проносились трамваи.

Бульварное кольцо, Тверская…

– Приехали! – выкрикнул извозчик, останавливая санки напротив изящного теремка Белорусско-Балтийского вокзала.

Расплатившись, Клим побежал сквозь толпу к распахнутым настежь лакированным дверям.

Поезд на Варшаву, на котором иностранцы выезжали за границу, стоял у перрона – команда даже не начала разводить пары.

Клим вернулся на вокзальное крыльцо.

Передохнуть… Успокоиться… Оскар Рейх еще не уехал – его просто надо подождать.

Мимо текла нескончаемая толпа – рабочие-поденщики спешили на пригородные поезда. Мальчишки, вертевшиеся рядом, предлагали бельевые пуговицы, ершики для керосинок и игральные карты.

Наконец со стороны Грузинского вала показался небольшой темно-зеленый «Шевроле» Оскара Рейха – единственный на всю Москву. Выскочив из машины, шофер отодвинул переднее сидение и выпустил пассажира в дорогом пальто цвета вареного гороха.

Клим двинулся ему навстречу.

– Мистер Рейх, как хорошо, что я вас застал! Мне надо отправить письмо в Лондон: вы не могли бы бросить его в почтовый ящик в Варшаве?

Оскар пожал ему руку.

– Рад вас видеть! Давайте свое письмо.

Клим протянул ему незапечатанный конверт.

– В нем ничего нет, кроме открыток, так что таможня не придерется. Можете посмотреть!

– Да меня таможня все равно не досматривает.

Клим натянуто улыбнулся, не зная, как перейти к заветному вопросу.

– Вы счастливчик… Я могу вас спросить…

Он не договорил. Шофер помог выйти из автомобиля даме в богатой шубе и низко надвинутой на лоб фетровой шапочке.

Это была Нина.

– Клим… – прошептала она, прижав ладонь к губам. На пальце у нее сверкал перстень с большим бриллиантом.

Оскар обернулся и протянул ей конверт:

– Дорогая, положи это в мой портфель! Кстати, мистер Рогов, вы знакомы с моей супругой? Мы только неделю назад поженились.

Клим все еще улыбался и произносил полагающиеся к случаю слова: «большое спасибо» и «счастливого пути». Он даже умудрился поклониться онемевшей Нине и поздравить ее с законным браком.

– Когда я вернусь, непременно заходите к нам в гости, – сказал Оскар и повернулся к шоферу: – Чемоданы уже погрузили? Давайте поторапливаться, а то у нас мало времени.

Клим развернулся и пошел прочь.

«Дурак! Зачем ты сюда приехал? Зачем гонялся за этой… этой…» – он не находил слов.

К нему подлетел молодой шофер в кожаной куртке:

– Таксомотор! Куда ехать прикажете?

Клим посмотрел на него мутным взглядом.

– На Чистые Пруды.

– Сейчас доставим!

Сев на заднее сиденье, Клим хотел закрыть дверь, но подбежавшая Нина вцепилась в нее с другой стороны.

– Не уезжай, ради бога! – крикнула она, задыхаясь.

Не поднимая глаз, Клим с силой захлопнул дверцу.

– Поехали! – приказал он шоферу.

– Что это была за дамочка? – спросил тот, когда они выкатили на Садовое кольцо.

– Какая-то шлюха, – бесцветно отозвался Клим.

Внутри у него все рушилось и чадило, как после взрыва.

2.

Галя позвонила Тате и сказала, что задержится на работе. Она решила, что не пойдет домой, пока не помирится с Климом.