в одном госпитале. Не поверите, она пролежала на каталке приёмного покоя 10 часов!

А после результатов МРТ включилась инструкция, в приятельницу воткнули сто капельниц и катетеров и стали, наконец, оказывать медпомощь, хотя к этому моменту она уже не видела одним глазом и почти ничего не соображала от головной боли. К слову, у неё была отличная страховка от работы мужа, и если бы мы не были знакомы много лет, я считала бы, что она сгущает краски.

Эта медицинская модель скопирована с британской, и мне довелось наблюдать её идиотизм в Лондоне. Если наших врачей учат максимально расспрашивать пациентов и включать интуицию, у американских принято, не глядя на больного, работать с результатами обследований. Хотя, как известно, медицина скорее искусство, чем наука. Вы можете пересказать мне миллион сюжетов о том, как некто волшебно вылечен в США, но истории людей, которых я знаю, печальны.

И не просто так популярна книга Джерома Групмэна «Как думают доктора. Почему врачи ошибаются, и как пациент может спасти себя, задавая правильные вопросы» и документальный фильм Майкла Мура о состоянии американской медицины «Здравозахоронение».

Есть и список громких медицинских историй.

30-летняя Онила Рон Моррис из Флориды делала без медицинской лицензии инъекции из суперклея – средства для ремонта покрышек и цемента. Одна пациентка умерла, множество пациентов травмировано.

Хирург Марк Хокинс из того же штата получил 30 лет тюрьмы за инъекцию силикона, имевшую высочайшую степень риска для жизни и убившую пациентку.

Онколог Фарид Фата из Детройта прописал примерно 500 здоровым пациентам химиотерапию, причинив колоссальный ущерб их здоровью, получив за это от страховых компаний 17 600 000 долларов, а позже 45 лет тюремного заключения.

Стоматолог Майкл Клэр из Массачусетса использовал вместо штифтов из нержавеющих металлов канцелярские скрепки. Обвинитель требовал для Клера от пяти до семи лет тюрьмы, но судья ограничился годом, поскольку Клэр не имел до этого судимости.

У стоматолога Скотта Харрингтона из Талса штата Оклахома обнаружили ВИЧ и гепатит С. Проверка его лечебного учреждения выявила нарушения санитарных норм – иглы использовались по нескольку раз, медоборудование не проходило стерилизации, лекарства были просрочены. 7000 клиентов Скотта Харрингтона получили от департамента здравоохранения письма: «Мы не знаем, как долго имели место нарушения, поэтому порекомендовали бы вам пройти тесты на гепатит B и С, а также на ВИЧ».

Бывший зубной хирург из Нью-Йорка, кокаинист Майкл Мастромарино, лишенный права на медпрактику, открыл компанию «Байомедикал Тишью Сервисез» вместе со специалистом по бальзамированию трупов и владельцем бруклинского похоронного дома «Дэниел Джордж и сын» Джозефом Ниселли. Партнеры платили сотрудникам моргов Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании и получали возможность извлекать из трупов внутренние органы, хрящи, связки, челюсти, кости и т. д., которые отсылали в холодильных контейнерах трансплантологам. Биоматерилы сопровождали поддельные документы о причине смерти и согласие родственников покойных. Госпиталя и частные клиники Америки имплантировали этот материал, вследствие чего пациенты были заражены сифилисом, ВИЧ и гепатитом С. Мастромарино и Ниселли сперва получили за это больше 10 000 000 долларов, а потом 45 лет тюрьмы. Хотя логично было посадить их на электрический стул, кстати, придуманный американским стоматологом Альбертом Саутвиком.

Джек Кеворкян по прозвищу «Доктор Смерть» отправил на тот свет 130 американцев, делая больным смертельную инъекцию или помогая отравиться газом. Работая в клиниках Детройта, Калифорнии и Мичигана, он был четырежды судим за незаконное умерщвление пациентов, но каждый раз не хватало доказательств. Тогда Кеворкян снял на видео и отправил в редакцию CBS очередное умерщвление больного. Погнавшись за рейтингами, CBS показала это вместе с требованием Джека Кеворкяна разрешить эвтаназию. Суд приговорил его к 25 годам тюрьмы, а через 8 лет выпустил на свободу за примерное поведение, несмотря на то что судебные эксперты утверждали, что Джек Кеворкян – маньяк.

Супруги-врачи Стефеном и Линда Шнайдер из Хейсвилла умертвили больше 50 пациентов, вымогая у них перед этим огромные суммы за нелегальные рецепты на наркотики. Суд над супругами спровоцировал дебаты, в ходе которых пациенты обвиняли врачей в том, что, игнорируя сильные боли, они отказываются выписывать обезболивающие, а врачи отвечали, что видят в этих пациентах наркоманов, симулирующих острую боль.

Педиатра Эрла Брэдли из штата Делавэр приговорили к 14 пожизненным срокам за 529 эпизодов сексуального насилия над детьми в кабинете. Самой младшей жертве было два года. Педиатр снимал насилие на видео, пока родители ждали за дверью. Короче. Контроль за медициной США тема загадочная.

Обсудив особенности американской медпомощи в благотворительном магазине, мы поддержали местных ВИЧ-инфицированных покупкой сумочки из наноматериалов и мужской рубашки. Последняя была сделана в Бангладеш, где остались земли и дворец семьи мужа, отнятые у индуистов по закону «О собственности врагов», когда все индуисты были объявлены врагами мусульман.

Теперь наш багаж состоял из айпада, которому третий день не удавалось слиться с вайфаем нигде, кроме отеля, контейнера с несолёной кошерной пиццей и экологически грамотного бумажного пакета с сумочкой и бангладешской рубахой. Мы продолжили путь, и вскоре Бродвей резко опустел.

По Манхэттену крайне неравномерно размазаны здания, зелень, рестораны, деньги и люди. Он развивается не кудряво, как джунгли, а прямоугольно, как индустриальный холдинг, в котором небрежно перемешаны бойкие и мёртвые цеха, богатые офисы начальства, горы отходов и бараков.

Пройдя карликовый скверик с разлегшейся каменной дивой, который здесь, конечно, назывался парком, наткнулись на жёлтый круглобокий автомобиль-фургон Chevrolet Advance Design 3100. Стоя у полуподвального бара, он ласкал глаз тёплым дизайном пятидесятых, а на заднем стекле белела бумажка «Ветеран Вьетнама». Примерно как у нас клеят на лобовое стекло пургу типа «…госдума, мосдума, общественный совет…» в надежде на тупого гаишника и наивного парковщика.

Как фанатка старых американских автомобилей, я бросилась его фотографировать. Чёрный водитель фургона, стоящий рядом, тут же опустил голову, чтобы на снимке не осталось ничего, кроме его соломенного канотье с шёлковой лентой. С одной стороны, ему льстил интерес к машине, с другой – не хотелось светиться.

В Нью-Йорке на улице не поснимаешь. Местные рассказали про нашего эмигранта, упоённо фоткавшего пляж и море, что не понравилось загорающему американцу. Тот вызвал полицию и заявил, что нарушено его прайвеси. Полицейские слили фотки, не обнаружили на них американца и предложили русскому открыть дело, чтобы ссудить с американца круглую сумму за клевету. Что называется, «так он заработал в эмиграции свои первые деньги».

Я не знала этого, когда фоткала ветеранское авто, тем более что ветераны Вьетнама – особая каста. И несмотря на пафосный мемориал «Стена» и ежегодное празднование Дня ветеранов Вьетнамской войны, население переносит на них эмоции, адресованные тем,