«В октябре 1741 года среди трофеев, доставшихся русской армии, оказались отпечатанные манифесты шведского главнокомандующего генерала К. Э. Левенгаупта к русскому народу, в которых говорилось, что шведы начали войну исключительно из самых благородных целей – они якобы хотят освободить русский народ от засилья “чужеземцев, дабы он мог свободно избрать себе законного государя”».

Как видим, шведы не оставили своих попыток организовать смуту в России. Ну а что касается выборов «законного государя», то, помнится, они уже в 1613 году предпринимали некоторые действия, но тогда номер не прошёл. Их ставленник не прошёл.

В той части, в которой их действия способствовали свержению брауншвейгской семейки, они были даже полезны. Но нужно было держать ухо востро. В период, предшествующий перевороту, в ближайшем окружении Елизаветы Петровны появился князь Иван Юрьевич Трубецкой. Ему уже были знакомы методы работы шведов, ведь в плену его старались завербовать и использовать в нужное время и в нужном месте. Заметив, что Елизавета Петровна прислушивается к шведской трескотне по поводу помощи России в избавлении от иноземцев, он сразу предостерёг от легковерия, пояснив истинные цели политики этаких вот помощников. Трубецкой не зря столько лет провёл в плену. Он хорошо понял, что на Западе, да и в Скандинавских странах, друзей у России не может быть по определению. Возможны лишь временные, ситуативные союзники.

И князь Иван Юрьевич, и его сын Иван Бецкой твёрдо встали на сторону государыни, и им, особенно сыну, предстояло ещё сыграть важную роль в судьбе России.

Между тем Анна Леопольдовна, получая постоянные сигналы о подготовке переворота, медлила. Остерман советовал немедленно арестовать Лестока, утверждая, что именно он стоит во главе заговора. Даже высказал предположение, что Лесток согласовывает свои действия со шведами.

И. Г. Лесток. Художник Г. К. Гроот

Остерман просил не просто взять Лестока, но добиться путём пыток раскрытия планов заговорщиков. Советовал он и жёстко поговорить с Елизаветой Петровной, возможно, даже в присутствии членов правительства. Остерман был уверен, что Елизавета Петровна через Лестока поддерживает связь со шведским командованием. Но Анна Леопольдовна на решительные действия не отважилась. Историк Анисимов указывает: «На ближайшем куртаге-приеме при дворе в понедельник 23 ноября 1741 года, прервав карточную игру, правительница встала из-за стола и пригласила тётушку Елизавету для беседы в соседний покой…»

И снова Елизавета Петровна сумела убедить племянницу, что никаких действий против неё предпринимать не собирается.

«Рискнула собственно собой»

Фраза, которая вынесена в название главы, относится к перевороту 28 июня 1762 года, в результате которого на престол взошла императрица Екатерина Вторая. Полностью цитата звучит так: «Она только рискнула собственно собою, когда мужество её оказалось необходимым для окончательной развязки начатого дела». Так писал о государыне в монографии «История Екатерины Второй» её биограф Александр Брикнер.

Но давайте посмотрим, можно ли эти слова отнести к Елизавете Петровне, ведь ей тоже пришлось вырывать власть у негодяев, «посыпавшихся в Россию как сор из дырявого мешка». Так определил события того времени историк Василий Осипович Ключевский.

Подготовка к перевороту шла полным ходом, но тут, как и позднее, в 1762 году, всё было подготовлено русскими патриотами при участии, и даже порой серьёзном, тех иностранцев, правительствам которых была выгодна смена власти. Елизавете же оставалось действительно возглавить удар против иноземной нечисти.

Хоть Анна Леопольдовна и была внучкой царя Ивана V и Прасковьи Фёдоровны, урождённой Салтыковой, да только отцом её стал иноземец, да и замуж выдали её за иноземца. Увы, не всем удавалось сохранить русский дух в нерусском окружении, или, как в случае с Екатериной Второй, стать более русской, чем многие русские. А ведь великая государыня, возвысившая славу России, была рождена пруссачкой, хотя и от сына русского князя Ивана Юрьевича Трубецкого… От того самого Ивана Ивановича Бецкого, который родился в Швеции, где находился в плену его отец. Об этом подробно рассказано в моих книгах, выпущенных издательством «Вече»: в 2016 году «Орлы Екатерины в любви и сражениях», в серии «Любовные драмы», и в 2019 году – «Екатерина Великая», в серии «Лучшие биографии».

Среди тех, кто окружал Елизавету Петровну и готовил переворот, был и упомянутый выше князь Иван Юрьевич Трубецкой, что обусловило впоследствии многие события, связанные с его сыном Иваном Бецким.

Ну а что касается самого князя Ивана Юрьевича Трубецкого, потомка одного из колен Рюриковичей, то судьба его после возвращения из плена сложилась вполне благоприятно. Не у дел он оставался лишь короткое время в период царствования Екатерины Первой, а при Петре II стал генерал-фельдмаршалом. Отметился он и в событиях, связанных с так называемыми верховниками. Выступил против кондиций, ограничивающих самодержавную власть. С одной стороны, конечно, сыграло роль то, что его племянница, ставшая супругой графа Салтыкова, оказалась близкой родственницей вступившей на престол Анны Иоанновны, но с другой – дело было и в глубоком понимании сущности русского самодержавия. Князь был достаточно грамотным человеком, недаром стремился дать достойное образование и сыну своему Ивану Бецкому. После восшествия на престол Анны Иоанновны князь был осыпан милостями, награждён орденами Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского, стал членом Военной коллегии, а в мае 1739 года получил назначение на должность московского генерал-губернатора, правда уже в декабре подал прошение об отставке.

В этот период сын, Иван Иванович Бецкой, побывавший в минувшие годы за границей и на учёбе, и на дипломатической службе, находился при нём. Судьба же его замечательна.

Отец отдал его в Копенгагенский кадетский корпус, чтобы затем возвратить в Россию. То ли после окончания кадетского корпуса, то ли во время чего-то наподобие стажировки, Бецкой на учениях упал с лошади, был сильно изранен прошедшим над ним эскадроном. Идущей в строю лошади, которая никогда не наступит на лежащего на земле человека, очень трудно соразмерить свою поступь, вот Бецкой и пострадал. Так и остался невыясненным вопрос, случайность ли это или преднамеренный акт, совершённый теми, кто пытался заставить отца его, князя Ивана Бецкого, служить тайным силам. Вспомним вербовку в плену.

После травмы Бецкой отправился в путешествие, намереваясь затем вернуться в Россию.

Пётр Майков, ссылаясь на других авторов, указывал, что «привязанность Бецкого к отцу удерживала его при нём; он не захотел с ним разлучаться, приехал в Россию и записался в Коллегию иностранных дел, чтобы жить дома и продолжать заниматься своим окончательным образованием».

В России Бецкой был записан, по обычаям того времени, в военную службу, правда, записан поздновато. Ведь исчисление выслуги у дворянских детей начиналось порой едва ли не с