Самка гхарра может убежать от судьбы, а благородная южанка — не может? Да что вы говорите! Как минимум она может сбежать из супружеских покоев, ставших тесными и душными в одночасье.

Не зная, куда иду, я умудрилась притопать к кабинету леди Кетрисс. Негласная хозяйка герцогства была внутри — сидела за изящным столиком и переписывала избранные цитаты из какой-то книги к себе в альбом.

— Эллайна? Входи, входи дитя, — она подняла глаза, но тут же спрятала встревоженный взгляд в бумагах. — Я скоро освобожусь, и мы сможем заняться вышивкой… или вечерним чтением…

Наверняка сир Эверхар уже доложил ей о моем радостном положении. Точнее, о его радостном отсутствии.

Я тяжело опустилась на диван и прикрыла веки. Прошлой ночью я действительно дурно спала: мою беспокойную дрему прервал гул «с той стороны». Я сразу поняла, откуда доносится жуткий вой.

Даже подскочила к окну, чтобы убедиться. Увидела мрачное шевеление теней, выступающих из Мертвого леса. Они тянули щупальца в сторону озера, капали тьмой в воду, оставляя на ней смоляные разводы… Иногда обретая черты рогатых демонов-наездников с картинки из страшной комнаты. А потом снова становясь неясными пятнами.

Может, мне все это показалось. Померещилось. Но находиться в супружеских покоях одной еще тогда стало невыносимо.

И хоть я увидела потом, как лучник со сторожевой башни дал залп и стрела, наделенная огненной магией, полетела до самого леса… Увидела, как мое пламя отогнало изнанку ледяной ночи обратно во мрак… Но я до утра не смогла успокоиться и сомкнуть глаз.

— Скучаешь по югу? По своим подругам и развлечениям, привычным юным девам? — мягкий голос вырвал меня из дремы.

Здесь, ощутив себя в безопасности, под охраной леди Кет, мое тело обмякло. Тяжелые веки сами закрылись.

— Это… будто не со мной было, — прошептала сонно, зарываясь щекой в подушку.

Церемония бракосочетания в хрустальных сводах храма точно случилась в прошлой жизни. Так сильно с той поры все изменилось! А купание в Тарвском озере с Мэйв, Фанни и Трисси — и вовсе в позапрошлой было.

— Эйдан поймет. Примет. Ему нужно время, — сдержанно выдала Кетрисс и захлопнула книгу. Подошла ко мне, накрыла черным пледом.

— Он словно сторонится… словно обвиняет…

— Всякий Эквенор свято чтит момент, когда сплетает свою стихию с девичьим огнем, — попыталась объяснить леди Кет. — Это таинство очень важно́ для брачного союза. Единение магии, первый всплеск эйфории, временами очень, очень сильный… Будь все по правилам, ты познала бы его с мужем.

Всплеск эйфории. Не знаю, был ли он сильным по ташерским меркам. Или все-таки средним? Или… мощным до непристойности? Варх ведает, мне не с чем сравнить — я ранее магией ни с кем не сплеталась. Как и прочими частями тела.

Я помнила, как внутри все взорвалось. Как из меня брызнуло пламя, как рвануло навстречу Нетфорду. Как его колотило, выгибало. Как мне передалась дрожь, как тряслись колени… Герцог сказал, что это нормально. Иэтогоне стоит пугаться.

— Всякий в Ташере знает, что сочетаясь магией на алтаре, супруги получают… кхм… сильные эмоции, — скованно вещала леди Кет, поглаживая по пледу. — Стихийная привязанность очень крепкая. И сам ритуал единения… Ох, Эллайна, стоит ли мне все это говорить?

— Говорите, — потребовала, зажимая зубами губы.

Я все вытерплю, любую правду.

— Всякий северянин, знакомый с традициями, знает, что даже при первой боли… — она сбилась, разволновалась, принялась комкать юбку. — Что это очень приятно, Эллайна. Мы с Эрфордом не сопрягали наши потоки: я одарена слабо и не тем, чем хотелось бы. И потому сама мысль о том, что мой возлюбленный супруг отправится в сад и познает наслаждение единения с другой… Она была невыносима. Убийственна.

Я поднялась с подушек и прямо посмотрела на леди Кет. Надеюсь, она осознает, что и мне мысль о единении с ее мужем, братом покойного герцога, была бы невыносима? Убийственна!

— И Эйдан… Он, конечно, знает тоже, — договорила женщина, тушуясь под моим взглядом.

— Про что?

— Про истинно магическое наслаждение единением, — пояснила Кетрисс, разглаживая скомканную юбку. — По тому, как разгорелось твое пламя, Эйдан понял: при всей неприязни к его брату тебе было… приятно. И еще он знает, что ритуал единения возможен лишь раз. И сам он уже никогда не познает этого чуда со своей женой.

Я вскочила с дивана и невидящим взором уставилась на черно-белую кутерьму за окном. В спокойное время было интересно наблюдать, как растут на стеклах морозные узоры, как ребятня, замотанная в меховые жилеты, резвится на снегу… Но сейчас Ташер казался до тошноты чужим.

Если бы Эйдан потерпел всего один день! Соединенный со мной не только храмовником, но и самой магией, он бы, может, стал мне прекрасным мужем. Как и я ему — женой.

Нас бы тянуло друг к другу огнем и ветром, и вскоре для младшего герцога не осталось бы других женщин во всем Ташере… Из искры симпатии раздулось бы пламя. Ровно так, как предсказывала Хари.

Теперь я понимала, почему ритуал на алтаре так важен для крепкого брака. Потому что после единения нет пути назад. И притяжение стихий побороть невозможно.

— А может, Эйдан не познает «чудо» потому, что до этого страстно желал познать кое-что другое? За статуей «снежного рыцаря», нарушив все порядки? — вскрикнула я возмущенно, ощущая, как изнутри рвутся гневные искры. Как натягиваются нервные струны. — А не получив желаемое, разозлился, сбежал в Мертвый лес и напоролся на черный коготь? Он даже не понял в том мраке, раззадоренный охотой, что пришла третья Великая ночь!

— Эллайна…

— М-может, п-поэтому… — губы задрожали, оттопырились обиженно. — П-поэтому м-мой огонь п-познал воздух… не того брата? Не того Эквенора?

Теперь, соединившись магией, я легко могла отличить братские стихии. Эйдан нес в сердце игривый, легкомысленный поток, который с некоторых пор начал жалить и щипать. У Нетфорда ветер был холодный, истинно северный, но меня он больше не морозил.

— Это очень суровое испытание. Для всех. Прости меня, Эллайна, — леди Кетрисс сглотнула и спрятала лицо в ладонях. — Но был ли выбор? Был ли иной путь?

— Так Эйдан, выходит, не может простить мне того, что я не померла от боли на том алтаре? А если не от боли, то хотя бы от стыда, верно? — я насмешливо покачала головой, смиряясь с горькой догадкой. — Он рад, что Предел спасен (не его стараниями!), но предпочел бы мои страдания? Такой участи он желал жене, брошенной в Великую ночь ради смертельной охоты?

— Младшего сына не готовили к этой судьбе. К