Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всё, конец пути! — Шутник постучал меня по стальному плечу. — Газуй вперёд!!!
И я плавно перевёл левый рычаг в переднее положение. Двигатель снова начал плавно набирать свои оглушительные обороты, а ладони расторопного неожоры повело в другую сторону:
— В-В-Р-Р-РУ-М-М-М-М!!!
Глядя на то, как пацана перекрутило следом за застрявшими в пиле руками, я заметил сквозь поднимающиеся клубы чёрного дыма язычки рыжего пламени.
— Ч-чёрт… — Рядом едва послышалось шипение напарника. Очевидно, он заметил то же самое. И заорал мне туда, где под шлемом было ухо. — Искру дало!!! Газуй реще!!!
— Да это максимум!!! — Я кивнул на рычаг слева, который уже отодвинул вперёд до упора.
И мы одновременно глянули на правый рычаг, который до сих пор был в том положении, после которого локомобиль изначально пришёл в своё медленное движение.
Шутник дотянулся до него первым. И после того, как пнул его ногой вперёд, нас двоих отбросило на гильотины. А машина рванулась вперёд, раскидав по сторонам всех тех, кто успел пролезть через дыру в воротах. И ещё через миг мы с грохотом выломали это препятствие, разбросав вокруг уже не только тела, но и их фрагменты.
Бешено крутящаяся пила на капоте мгновенно превратила попавшие на неё доски в залп из щепок. А подлетевшая от удара отбойника куча тел, скопившаяся по ту сторону ворот, тут же превратилась в мясную карусель. Окатив нас ещё и багровым дождём с фрагментами тел и разорванной одежды. А по двум бортам вверх ударили фонтаны из тех, кто попал под пилы на быстро вращающихся колёсах.
Но и это ещё не завершало картину, которую нарисовал нам этот прекрасный миг броска на свободу…
В тот же самый момент, когда Брокмобиль вылетел из ворот, снося живые и неживые заслоны, в спины ударила ещё и волна душного жара от вспыхнувших резервуаров. Не только оттолкнув нас внутри кабины в обратном направлении, но и поджарив то мясо, что успело слететь с пилы на доспехи и в салон. И когда нас быстро развернуло вправо по рельсам, ведущим к выезду из депо, то, припав по инерции на левый борт, мы увидели не только окровавленную дыру в полуснесённых воротах, но и вырывающиеся из неё чёрно-рыжие огненные шары. Вместе с которыми изнутри выходили и выползали объятые пламенем тела тех, кому повезло увернуться от отбойника и дисковых пил на колёсах.
Однако, наслаждаться зрелищем было некогда. Едва мы смахнули с забрал поджаренное мясо, как транспорт опять резко повело в сторону — на этот раз влево. А беспощадные законы физики швырнули нас с напарником теперь ещё и на правый борт.
Сбив остатки шлагбаума на выезде с территории депо, Брокмобиль перемолол нескольких бедолаг колёсами, раскидал скопившуюся на путях толпу и лёг на прямой курс по Среднему проспекту. На лобовую решётку тут же начали прилетать новые сбитые тела и их части, отрезанные капотной пилой. Плотность строя молодых жор, заполонивших эту широкую улицу и все боковые линии, с приходом сумерек явно только возрастала. Уходившие на восток рельсы терялись за нестройной толпой, навстречу которой летел наш кровожадный транспорт. И оставалось только надеяться, что трамвайные пути Васильевского острова успеют привести нас как можно ближе к…
— Карта!!! — Шутник прервал мои размышления, постучав по заляпанному жаренным мясом шлему. И указал на торчащую из моей левой перчатки сложенную бумагу. — У нас же есть карта!!! Глянь, куда мы едем!
Глава 14
Нейротоксин из кондитерской
Вытащив слегка забрызганную и подпаленную карту из перчатки, я передал её напарнику. А сам немного снизил скорость обороты двигателя и скорость движения.
Хотя впереди пока и не было заметно каких-то непреодолимых для Брокмобиля препятствий — зубастый отбойник спокойно раздвигал толпу тощих неожор в стороны. Но на высокой скорости кого-нибудь обязательно успевало затянуть на капот. И тогда брызги с ошмётками от вращения пил летели не только по сторонам от дрезины, но и нам в лицо. А то, что пила не успевала перемолоть, приходилось стаскивать с лобовой решётки и сбрасывать с капота вручную.
Первую же легковушку, застрявшую перед нами на трамвайных путях, Брокмобиль тоже отодвинул без пробуксовки. Захрустев дешёвой сталью, китайская малолитражка от столкновения превратилась в гармошку. И, сплющившись об автубус, прищемила ноги ещё и парочке безумных преследователей.
Окончательно убедившись в том, что в ближайшее время нашему прямолинейному движению по проспекту ничего не сможет помешать, я тоже углубился в изучение карты вместе с напарником.
— Где-то здесь мы сейчас. — Когда я склонился рядом, Шутник ткнул стальным пальцем в проекцию Среднего проспекта. — Подъезжаем к восьмой девятой.
Я огляделся. Здания вокруг нас были явно старее тех, что сопровождали наш путь вместе с троллями или самокатные покатушки по «засаде». Причём если те были родом из этого века, то между кирпичными пятиэтажками и заштукатуренными домами всех оттенков жёлтого и салатового цветов были явно из разных столетий. Разнообразная лепнина и вычурные окна запросто соседствовали со штампованной строгостью советского конструктивизма. И подобное разнообразие всё-таки как-то меньше вгоняло в депрессию, чем однотипные башни на окраинах. Наверное поэтому люди любят центральные части городов, несмотря на все неудобства. Например, грохочущий в десяти метрах от квартиры трамвай…
— А путей-то не нарисовано… — Я тоже нашёл наше расположение на карте.
— Зато остановки проставлены. — Напарник указал на квадратики с обозначением номеров маршрутов общественного транспорта. И потом кивнул в сторону одной из тех, что мы проезжали в данный момент. — Вот эти, например, трамвайные… Кончаются тут, на первой линии… И потом… Да, потом налево, к Макарова будет поворот. К универу только автобусы идут, видишь?
— Ага… Но нам-то надо к универу.
— Посмотрим. Может, там и пешком добежать сможем. — Шутник снова поднял над бортами голову, увернулся от очередной порции брызг с капота и огляделся. — Я скажу, когда притормозить. Уже скоро.
— А может трамвай там чуть дальше обратно разворачивается? — Я попытался проследить номера на остановках, идущих к набережной Макарова. — Вот тут к реке… А потом вправо к стрелке…