А, вот как все будет?

Каллиас правда хочет остаться друзьями или попросту дразнит меня, следуя глупым приличиям?

Стараясь создать как можно больше шума, я стаскиваю свои ботинки и штаны, стягиваю блузку и нижнее белье, а затем подхожу к воде, гадая, будет ли Его Величество подглядывать. Играет в джентльмена или думает застать меня врасплох?

Он даже не шевелится.

А Король Теней умеет испортить людям удовольствие.

Поначалу вода кажется холодной, но через несколько секунд я к ней привыкаю и осмеливаюсь зайти глубже, пока не скрываю все стратегически важные части тела.

– Я зашла, – сообщаю ему.

Король выразительно крутит пальцем. Моя очередь отвернуться, пока он снимает оставшуюся одежду.

Я старательно смотрю в другую сторону, перебирая пальцами ног ил. Прогоняю прочь мысль о том, какие твари могут водиться в озере, и вместо этого пытаюсь представить голого Каллиаса. Всю эту бронзовую кожу и поджарые мышцы.

Я так увлекаюсь, что вздрагиваю, когда слышу шаги позади себя.

– Можешь поворачиваться, – говорит он.

Вода такая мутная, что я могла бы стоять прямо перед Каллиасом и все равно не сумела бы ничего рассмотреть. Вот жалость.

Он сказал, что нам нельзя касаться друг друга. Но про взгляды речи не было. Так почему же Каллиас норовит отвести взгляд? И какого черта заставил меня отвернуться? Вдруг смутившись, я спешно пытаюсь придумать, что бы сказать, прежде чем молчание станет неловким.

– С тенями легче плавать?

– На самом деле да.

Он зашел только по пояс, благодаря чему передо мной открывается прекрасный вид на его торс. Ни единого изъяна. Ни шрама, ни веснушки. Как? Как можно быть таким совершенством?

Молчание затягивается, поскольку мы оба думаем об очевидном. Мы голые. В озере. И ничего не делаем. И как я до такого дошла? Нужно завязать разговор. Но все темы, бегущие в голове, ужасно неуместны.

– Ты девственник?

«Отлично, Алессандра, просто отлично».

Однако вопрос изрядно веселит монарха.

– Нет. А ты?

По идее надо сказать «да». Репутация леди всецело зависит от этого факта. Но мы говорим начистоту, так что…

– А есть разница, если нет? – осмеливаюсь спросить.

– Вовсе никакой, – тут же следует ответ.

Изумленно приоткрываю рот.

– Но это же неписаный закон, что дама должна быть невинной в первую брачную ночь.

– Я таких законов не поддерживаю. На самом деле, я стараюсь давать женщинам те же права, что есть у мужчин. Этого хотела бы моя мать. Вдобавок на что мужчины рассчитывают, если сами не хранят свою невинность?

Он не шутит. Я столько переживала, как бы Майрон все не испортил, а оказывается, и волноваться-то было не из-за чего.

«Как только вернемся, потребую его долги и посажу в тюрьму».

– Нет, – наконец признаюсь я. – Я не девственница. – И быстро перевожу тему: – Так значит ты все-таки разрешал кому-то к себе прикасаться?

– Да. Пока не стал королем.

– И упомянутые дамы не живут при дворе и не могут повлиять на твои способности?

– Когда я был моложе, то щедро платил женщинам за их внимание. В основном куртизанкам. Они получали небольшое состояние и могли начать новую жизнь в любом из прочих пяти королевств.

– Это… умно.

Юноша опускает голову и наблюдает, как капельки воды стекают с его пальцев.

– Я почти жалею, что общался с ними. Так бы никогда не знал, чего лишаюсь.

Наверное, уместно посочувствовать, но вместо этого я спрашиваю:

– Ты уже целый год не спишь с девушками?

– Да.

– И собираешься так жить и дальше? – Кажется, я делаю ненужные паузы перед каждым словом, но не могу сдержаться. – Разве оно того стоит?

Он пожимает плечами.

– Я самый могущественный мужчина в мире и буду жить вечно. Полагаю, за одно только бессмертие многие отдали бы куда больше.

Хм. А чем бы я пожертвовала ради такой власти? Полагаю, это неважно. От меня потребуется только время. Больше мне дать нечего.

– А откуда вообще взялась способность повелевать тенями?

– Моя семья правит с незапамятных времен, или так мне рассказывали. Один из моих предков – его звали Бахнамон – боролся за то, чтобы удержать трон. Пережил много покушений. Его двоюродный брат пытался узурпировать власть. Сначала Бахнамон взмолился о помощи богам. Богу силы. Богу мудрости. Богу справедливости. Просил даровать ему силы сохранить власть и уничтожить врагов. Он хотел, чтобы его потомки правили вечно. Никто не ответил. Поэтому он воззвал к демонам. Демону страданий. Демону мести. Демону боли. Последний ответил. Бахнамону была дарована сила теней. Он стал неуязвим для смерти и боли, пока остается бесплотен. Но поскольку способность ему дал демон, за нее пришлось заплатить. Бахнамон будет жить вечно, если проведет большую часть своих дней в тени. Но если нарушит сделку, дар перейдет его детям.

Я стою там, осмысливая и наблюдая, как завитки теней ползут по его рукам. Смотрю ему в глаза и вижу, как сам он следит за каплей воды, что скользит по моему плечу.

Каллиас прочищает горло.

– Моя очередь задавать вопросы. Расскажи мне о мужчинах, которым посчастливилось добиться твоей милости. Их было больше, чем один-двое? – Вдруг его голос меняется. – Может, тебя и сейчас ждет воздыхатель?

Кажется, последний вопрос его пугает.

– Прямо сейчас у меня никого нет. Но как я и говорила, семья уделяла мне мало тепла. Пришлось искать его на стороне.

– Ах, Алессандра. Узнал бы я тебя раньше. Никогда бы не стал игнорировать.

– Какой галантный король.

– Сколько у тебя было мужчин? – желает он знать.

Дюжины.

Вместо ответа парирую:

– А сколько у тебя было женщин?

Что-то подсказывает: счет у нас примерно равный.

– Ладно. Не отвечай, я тоже не отвечу.

– Справедливо. Поплаваем?

– Конечно. Но если я доберусь до берега первым, с тебя ответ на любой мой вопрос.

– Идет, – выкрикиваю я и одновременно бросаюсь плыть.

Проклятье. Он выигрывает.

– Хочу услышать про самого первого, – говорит король. – Как все началось и чем закончилось?

Единственные мысли о Гекторе Галанисе у меня связаны с его смертью. О начале наших отношений я как-то не особо задумывалась.

– Он был пятым сыном барона, – начинаю я. И понимаю, что, возможно, не следует говорить о нем в прошедшем времени. Я практически сознаюсь, что знаю о его гибели, а ведь идет расследование. Мне нужно лучше следить за языком.