— Я сейчас поеду в полицию и попытаюсь выяснить, сколько правды в том, что ты мне тут наговорил, ублюдок! Потом я снова тебя найду. Так что не прячься, гнида!

— Да я и не собирался. — Глеб протянул свою визитку старику: — Это вам, чтобы знали, где меня искать. Там адрес клиники, телефоны, в общем, все.

Отставной полковник покинул квартиру Глеба, едва не сорвав дверь с петель. Звоницкий опустился в кресло. Да-а, отличное начало нового дня. Предыдущий начался взрывом, а что ждать от этого?..

Когда зазвонил телефон, он аж подскочил в кресле — настолько натянуты были нервы.

— Алло? Яна, это вы?! — заорал Глеб. Но ему ответил голос Марьи Петровны Мурыгиной.

— А-а, уже проснулся, кавалер прекрасный! — игривым басом проговорила она. — На работу небось собираешься? Ладно, не буду мешать, я по-быстренькому…

— Доброе утро, Марья Петровна! — пробормотал Звоницкий. Почему-то в последнее время все его проблемы были связаны с прекрасными полом. А этой-то что надо от бедного ветеринара?!

Обычно Мурыгина была напористой и бесцеремонной, но сейчас виновато загудела в трубку:

— Ты прости меня, Глебушка, дуру старую!

— Прощаю, Марья Петровна! А за что?

— Так я ж тебе помощницу обещала, а сама, как сейчас говорят, «кинула». Да еще забыла позвонить, предупредить, совсем закрутилась…

— Это вы о чем? — осторожно спросил Глеб, чувствуя, как холодеет спина. — О Любочке?

— Ну да! Прости, что тебя подвела. Любочка моя не смогла к тебе прийти. Сын у нее в больнице. На следующее утро после нашего разговора его избили прямо у подъезда. Руку сломали, а парню весной в армию идти…

— Позвольте, какой сын? Какая армия?! — изумился Глеб. Любе Тутышкиной на вид лет тридцать, что как-то не предполагает наличие восемнадцатилетнего сына. — Марья Петровна, — вкрадчиво спросил он. — А какая она из себя, эта Тутышкина?

— А тебе зачем?

— Да мне кажется, я с ней учился! — ловко вывернулся Глеб. — Может, это однокурсница моя?

— А-а, — пробасила Мурыгина. — Очень может быть. Любочке за сорок, маленькая такая, коренастая, под носом небольшие усики…

— Усики. Ясно, — повторил, как во сне, Звоницкий. — Спасибо, Марья Петровна, за вашу заботу. И не переживайте так. Все хорошо, все просто замечательно…

Он в изнеможении прислонился лбом к прохладному фужеру из-под шампанского. Что-то подсказывало ему, что «Любочка» не придет сегодня в клинику к восьми ноль-ноль, как обычно. «Тутышкину» он больше никогда не увидит. И, кажется, это к лучшему…

Значит, дело было так. Некая аппетитная дамочка выдала себя за Любочку, ученицу Марьи Петровны, которую пожилая дама откомандировала в клинику на помощь Глебу. Для этого дамочке (и ее сообщникам) пришлось приложить некоторые усилия — подкараулить сына настоящей Тутышкиной и сделать так, чтобы ей стало не до чужих проблем и чтобы она никак не смогла приехать в клинику, а была вынуждена дежурить у постели сына.

Интересно, что подставная Люба оказалась настоящим ветеринаром — за те дни, что она провела в клинике, Звоницкий в этом убедился. Ну хорошо, подобралась засланная Любочка близко-близко к одному ветеринарному врачу, редкостному идиоту… и что? Ради чего такие сложности?!

Глеб схватил трубку и набрал номер Миши Ежикова.

— Доброе утро, Глеб Аркадьевич, — уныло проговорил студент. — Вот хорошо, что вы позвонили, а то я сам вас набрать собирался. Знаете, я, наверное, больше не смогу у вас в клинике работать.

— Почему? — уточнил Глеб, уже догадываясь, что услышит в ответ. И точно!

— Из-за Любови Анатольевны. Понимаете, после того, что случилось, я не смогу…

— Она тебе глазки строила, всячески завлекала, намекала, что ты симпатичный парень, — принялся перечислять Глеб. — А уехав вчера со мной, разбила твое сердце.

— Зря вы смеетесь, — обиделся студент. — Для меня все очень серьезно. Позавчера она у меня ночевала. Я ее хотел с мамой познакомить, а тут вы…

— Миша, — проникновенно произнес Глеб Аркадьевич, — ваша мама будет рада, когда узнает, какой опасности вы избежали. Так что не жалейте. А скажите-ка, в последние дни не происходило чего-то необычного? Ключики не пропадали, случайно?

— Как вы узнали?! — ахнул Миша.

— А я вообще по жизни догадливый, — сквозь зубы пробормотал Глеб, злясь на самого себя. — Только крепок задним умом.

— У меня пропали ключи от клиники — ну, тот запасной комплект, что вы мне дали для дежурств, — торопясь, объяснял Ежиков. — А вчера вечером домой пришел, смотрю — они снова в сумке!

— Надо же, какая неожиданность! Миша, раз уж у вас есть ключи, поезжайте в клинику. Повесьте на двери объявление, что она закрыта по техническим причинам, а потом возвращайтесь домой. Я вам позвоню.

— Так что, мы сегодня не работаем?! — потрясенно выдохнул Ежиков. На его памяти такое случалось впервые. Для Звоницкого работа была всем: он являлся в клинику с гриппом, с головной и зубной болью, с приступом гипертонии и высокой температурой.

— Да! — выкрикнул Глеб. — Мы сегодня не работаем! У нас есть дела поважнее!

Что ж, теперь он знал, как это взрывное устройство таинственным образом оказалось в подвале запертой клиники. Тайна запертой клиники, блин! Ключики, значит, у мальчика стащила, красавица…

Оставалось неясным, зачем понадобилось второе взрывное устройство. «Пугач», который переполошил всех вокруг, поставил на ноги полицию и спецслужбы… И не позволил Глебу Аркадьевичу зайти в клинику и открыть дверь второй операционной!

Ветеринар потрясенно уставился в пространство. Любочка знала, что входить в клинику нельзя. Не зря она отпросилась — якобы в аптеку. Она знала, что сейчас рванет, и они погибнут — и Глеб, и смешной Миша Ежиков, и некому будет рассказать про ключи… То-то у Любочки был такой потрясенный вид, когда сработала «пустышка» на двери! Ведь женщина ждала совсем другого!

Да, но почему она не пустилась в бега сразу же после взрыва? Звоницкий немного подумал и сообразил: исчезни Любочка сразу, все решили бы, что она погибла при взрыве, и принялись бы за поиски. Или спецслужбы, съевшие собаку в таких делах, пришли бы к выводу, что она сообщница преступника. Никак нельзя было Тутышкиной исчезать — надо было крутиться на глазах у полицейских и следователей, ахать, изображать переживания, потом помогать убираться в клинике… Стоп! А зачем самозванка явилась к Глебу домой? Ну, если отбросить версию про животный магнетизм ветеринара Звоницкого?

В его уютной холостяцкой квартирке за последнее время перебывало подозрительное количество неожиданных гостей… точнее, гостий. Взгляд ветеринара упал на липкую лужицу на том месте, где он вчера разлил шампанское. Нет, не может быть…

«Почему же нет, очень даже может! — услужливо подсказал внутренний голос. — Ты купил две бутылки шампанского. Одну вы выхлестали сразу, вместе. Потом, когда ты ушел гулять с собакой, Любочка открыла вторую. Ты еще удивился — обычно женщины не открывают бутылки сами, а ждут, пока это сделает кавалер… Значит, она что-то подсыпала в шампанское. И теперь ты обязан жизнью Грязному Гарри… То-то она так быстро потеряла к тебе интерес, когда поняла, что второй раз подсыпать что-либо не получится. Сообразила, что пора рвать когти…»