Вдоль берега тянулся бетонный парапет. В нем зияли дыры. Чернели воронки там, где раньше был бульвар с деревьями. Валялись вперемешку выдранные с корнем липы и клены. Чернели остовы грузовиков – пламя сожрало все, кроме металла.

Вобликов не стал дожидаться – пробежал, пригнувшись, несколько шагов, скорчился за бетонной тумбой.

– Ну, и куда мы устремились? – встрепенулся Ракитин.

– В будущее, товарищ капитан, – не растерялся Олег. – Чую, оно где-то рядом. Это Хафель, отсюда панорама открывается. Вижу парочку целых мостов. Их кто-то обороняет: там баррикады из мешков, головы мелькают…

– Сиди на месте, дальше не ходи… – Трое перебежали одновременно, рассредоточились вдоль парапета.

Здесь хватало ям и выбоин. Усилился сладковатый запах. Вдоль реки дул ветер, но он не уносил вонь, а наоборот, добавлял. В окрестностях водной артерии было безлюдно. Ночь в самом разгаре. Слева через дорогу возвышались городские кварталы с умеренными разрушениями. За бетонным парапетом несла мутные воды река. Ширина Хафеля в городской черте была не больше ста метров, но она выглядела солидной, полноводной рекой.

На юге и востоке сквозь пелену облаков прорывались багровые отсветы. Городским кварталам не было конца, они тянулись во все стороны. Артиллерия не работала, стихли авиамоторы.

На западе, за рекой, громоздились такие же кварталы. Там был район Шпандау, западная часть Берлина. Выделялись очертания католических церквей, угловатые кирпичные башни – старинные крепости. Дальний берег прятался в полумраке.

В развалинах что-то поблескивало – видимо, мирные жители и остатки «великой армии» грелись у костров. По темным водам плыли трупы, обломки суденышек, ветки деревьев. Неподалеку находился причал, к нему был пришвартован ржавый катер – видимо, в безнадежном состоянии, иначе давно бы уплыл. Очерчивались контуры речного теплохода. Неизвестно, что за драма тут произошла, но на судне, похоже, был взрыв. Плавсредство с пробитой палубой выбросило на берег, и только малая глубина за причалом не дала ему затонуть. Трупы людей раскидало по берегу. Несколько тел плавали в заводи у причала.

Мосты через Хафель почему-то уцелели. Возможно, Красная армия и не стремилась их уничтожить. Опыт наведения понтонных переправ уже имелся, но не всякая подобная переправа выдержит тяжелые танки. До ближайшего моста было метров четыреста – массивная каменная арка. Там шныряли огоньки, виднелись пулеметные гнезда.

– Согласно последним разведданным, мосты обороняют наши друзья из Гитлерюгенд, – негромко сообщил Ракитин, – мальчишки, проще говоря. Казалось бы, их можно легко опрокинуть, но порой они доставляют хлопоты. В первые дни уличных боев дети пожгли из фаустов несколько десятков наших танков, на многих улицах остановили движение. Не сопи, Шашкевич, я все слышу. Добрая половина – мелкие бесы, обороняются до последнего, свято верят, что с падением Германии рухнет и весь мир…

– И чего они там сидят, товарищ майор, – проворчал Шашкевич, – одни, без тяжелого вооружения?..

– Нас предупредили, что возможны прорывы из центра. И эта детвора будет их прикрывать.

– В Шпандау ведь наши? – задумался Корзун.

– Кое-где – да. Войска постепенно занимают район. Бои там не идут, значит, сопротивление сломили. Крепость Шпандау – главный узел обороны – уже наша. Но возможны сюрпризы.

– Нам-то что делать, товарищ майор? Мимо моста пойдем?

Ракитин кусал губы. Гитлерюгенд оседлал не только мост, но и подступы к нему. Элементарным основам боя их должны были обучить. Значит, засели и в зданиях. А одноразовых ручных гранатометов германская промышленность наклепала предостаточно.

Майор всматривался в серые кварталы, различал размытые границы между ними. В окрестностях моста блуждали тени, мелькали огоньки фонарей. Улицы, выходящие к набережной, были завалены мусором. На отдельных зданиях сохранились вывески, архитектурный орнамент. В спокойные времена здесь работали рестораны, магазины.

Самое разумное, что мог предложить майор своим людям, – это идти параллельно Хафелю по одной из прилегающих улиц. Требовалась маскировка. Контрразведчики закутались в накидки, спрятали советскую атрибутику. В темноте они ничем не выделялись – могли, к примеру, сойти за группу мародеров, рыскающую по городу.

Открытое пространство пересекли по кратчайшей линии, углубились в квартал. Дальше шли размеренным шагом, сжимая под накидками автоматы. Здания в этой части города стояли, но вряд ли в них кто-то жил. Наружные стены практически везде были разбиты. Уцелевшие фасады исполосовали трещины. На руинах копошились горожане, замирали, провожая глазами чужаков.

Застыл скорбной кучкой металлолома городской автобус. Из него доносились голоса, там жили люди и даже пытались развести огонь. Параллельная реке улица пролегала метрах в двухстах от набережной. Сомнительно, что здесь обосновались «орлята» из Гитлерюгенд.

– Как низко мы пали, – сетовал за спиной Вобликов, – боимся сопливых малолеток. Моя бы воля – всыпал бы им по сотне горячих, а потом на зону в Магадан – на пару лет, исключительно в целях перевоспитания. Шелковые бы вернулись – и сразу за строительство социализма в освобожденной Германии…

Приходилось идти со всеми мерами предосторожности. Здесь было много людей – одни пытались пробиться в свои жилища, другие искали под завалами родных и близких. Надрывно голосила женщина, призывая людей собирать вещи и бежать в Шпандау. Не за горами ужасная Красная армия, их всех повесят, а женщин еще и изнасилуют! Даму отговаривали: нельзя выходить на открытые места, там стреляют снайперы, а что касается Шпандау, то Красная армия уже там – недаром весь день за рекой гремели взрывы.

Улица, выходящая к мосту, называлась Рюггердамм – на угловом здании сохранилась табличка. Разрушения и здесь имели место. В помпезное строение за перекрестком угодила авиационная бомба, часть здания просто рассыпалась. Валялись куски мебели, разбитый вдребезги рояль.

Перебежать дорогу не успели. Край проезжей части от тротуара отделяла бетонная плита – за нее и рухнули, когда за углом послышался характерный шум.

– Ну, все, забурлило синее море… – поэтично выразился Вобликов.

Не все обороняющиеся в центре согласились сдаться на милость победителей. Бойцы формирований «Нордланд», «Гроссдойчланд», «Шарлемань» не ждали от советских властей никакой милости. Когда в войсках распространили приказ генерала Вейдлинга сложить оружие, многие подразделения устремились на прорыв в Шпандау. Гудела земля, дрожал насыщенный гарью воздух.

Оперативники вжимались в бетон совсем рядом с дорогой, испытывали потрясающие ощущения. Из-за угла повалила пехота. Грузно бежали солдаты с оружием в руках, тяжело дышали, топали по мостовой. Их было не меньше сотни – без всякого порядка, бежали толпой. Но отступление было организованным, покрикивали младшие офицеры, приказывали держать курс на Хафель. Приготовить гранаты – русские могли прорваться в район! В этом случае рассредоточиться, держать оборону, пока реку не форсирует вся колонна!