– Похоже, он сентиментален, – сказал Пуаро.

– В высшей степени! Его идеи основаны на глубокоукоренившемся инстинкте благополучия. Видеть в людях только самое лучшее ивоспринимать мир как приятное местечко, – несомненно, самый легкий способсуществования. В результате Джефферсон Коуп не имеет ни малейшего понятия отом, что люди представляют собой в действительности.

– Иногда это может быть опасным, – заметил Пуаро.

– Он рассматривал то, что я именую «ситуация Бойнтонов», какследствие чрезмерной привязанности. О потаенной ненависти, горестях, рабстве ичувстве протеста у него лишь самые туманные представления.

– Это просто глупо, – вставил Пуаро.

– Тем не менее, – продолжал доктор Жерар, – даже самыесентиментальные оптимисты не могут быть абсолютно слепы. Думаю, во времяпоездки в Петру у мистера Джефферсона Коупа открылись глаза.

И он передал свой разговор с американцем утром в день смертимиссис Бойнтон.

– История со служанкой довольно интересна, – задумчивопромолвил Пуаро. – Она проливает свет на методы старой леди.

– То утро вообще было необычным. Вы не были в Петре, мсьеПуаро. Если окажетесь там, обязательно поднимитесь к жертвеннику. Там… как быэто сказать… особая атмосфера! – Он в деталях описал сцену, добавив: –Мадемуазель сидела там, словно юный судья, рассуждая о принесении в жертвуодного ради спасения многих. Помните, мисс Кинг?

Сара поежилась:

– Не надо! Не вспоминайте тот день!

– Нет-нет, – сказал Пуаро. – Поговорим о более давнихсобытиях. Меня заинтересовало ваше описание психики миссис Бойнтон, докторЖерар. Но я не понимаю одного – почему, воспитав в детях полное подчинение, онаустроила путешествие за границу, где существовала опасность внешних контактов иослабления ее власти?

Доктор Жерар склонился вперед.

– Но, vieux,[50] в ТОМ-ТО все и дело! Старые леди одинаковыво всем мире. Им становится скучно! Если они любят раскладывать один и тот жепасьянс, то он им надоедает, и они осваивают новый. То же самое происходит состарой леди, чье развлечение (хотя это может показаться невероятным) –подавлять и мучить человеческие существа! Миссис Бойнтон – если говорить о нейкак об une dompteuse[51] – приручила своих тигров. Возможно, ее возбуждало,когда они проходили через подростковую стадию. Устройство брака Леннокса сНадин тоже было увлекательным приключением. Но затем все потускнело. Леннокснастолько погрузился в меланхолию, что стало почти невозможно огорчить илиранить его. Реймонд и Кэрол не проявляли стремления к протесту. La pauvre[52]Джиневра, с материнской точки зрения, вообще наименее интересный объект дляразвлечений, ибо она нашла путь к спасению – бегство от реальности в мирфантазии. Чем больше мать донимала ее, тем сильнее она испытывала тайноевозбуждение, чувствуя себя преследуемой героиней! Подобно АлександруМакедонскому, миссис Бойнтон искала новые пространства для завоеваний. Поэтомуона задумала путешествие за границу. Там прирученные животные могливзбунтоваться, и это предоставило бы возможность причинить им новую боль!Звучит абсурдно, тем не менее это так!

Пуаро глубоко вздохнул:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. La maman Бойнтон избралаопасный образ жизни – и понесла наказание!

Бледное лицо Сары было серьезным.

– Вы хотите сказать, что она слишком раздразнила свои жертвыи они набросились на нее? Или одна из них?

Пуаро кивнул.

– Которая же? – спросила Сара.

Пуаро посмотрел на ее руки, судорожно стиснувшие букетполевых цветов, и на застывшие черты лица.

Его избавили от ответа прикосновение к плечу и голос Жерара:

– Смотрите!

По склону холма брела девушка. Она двигалась ритмично, спричудливой грацией, создающей странное впечатление нереальности.Рыжевато-золотистые волосы сверкали на солнце, уголки рта были приподняты взагадочной улыбке. Пуаро затаил дыхание.

– Вот как? – Она рассеянно улыбнулась, теребя пояс платья.

– Вы не прогуляетесь немного со мной? – предложил Пуаро.

Джиневра покорно зашагала рядом с ним. Внезапно онаосведомилась:

– Вы детектив, не так ли?

– Да, мадемуазель.

– Хорошо известный детектив?

– Лучший в мире, – с достоинством ответил Пуаро, словновсего лишь констатируя факт.

– Вы прибыли сюда, чтобы защитить меня? – тихо спросилаДжиневра Бойнтон.

Пуаро задумчиво пригладил усы.

– Значит, вы в опасности, мадемуазель?

– Да. – Она быстро огляделась вокруг. – Я говорила об этомдоктору Жерару в Иерусалиме. Он очень умный и тогда не подал виду, что поверилмне, но последовал за мной сюда – в это ужасное место среди красных скал. –Джиневра поежилась. – Они собирались убить меня здесь. Мне приходится все времябыть настороже.

Пуаро снисходительно кивнул.

– Доктор Жерар хороший и добрый, – продолжала девушка. – Онвлюблен в меня!

– В самом деле?

– Да. Он произносит мое имя во сне… – Ее голос смягчился, ав облике вновь появилась зыбкая, неземная красота. – Я видела его мечущимся накойке и твердящим мое имя и украдкой выбралась из палатки… – Она сделала паузу.– Я подумала, что, может быть, это он послал за вами. У меня очень многоврагов. Они окружают меня, а некоторые из них переодеты.

– Да-да, – мягко произнес Пуаро. – Но здесь вы вбезопасности – с вашей семьей.

Джиневра гордо выпрямилась:

– Они не моя семья! У меня нет с ними ничего общего! Я немогу сказать вам, кто я в действительности – это великая тайна. Вы бы оченьудивились, если бы узнали…

– Смерть вашей матери сильно потрясла вас, мадемуазель? –спросил Пуаро.

Джиневра топнула ногой.

– Говорю вам, она не была моей матерью! Мои враги заплатилией, чтобы она притворялась ею и следила, как бы я не убежала!

– Где вы находились в день ее смерти?

– В палатке. Там было жарко, но я не осмеливалась выходить…Они могли добраться до меня… – Она снова вздрогнула. – Один из них заглянул вмою палатку! Он был загримирован, но я узнала его и притворилась спящей. Ихпослал шейх! Он хочет меня похитить!