– Можно сказать и так, – пробормотала Надин.

– Вчера вы пришли ко мне и сказали, что решили оставитьЛеннокса. Я приветствовал ваше решение, считая, что вы заслуживаете лучшейжизни. Вы были со мной откровенны – не притворялись, что испытываете ко мненечто большее, чем дружескую привязанность. Но я просил лишь предоставить мнешанс заботиться о вас. Могу сказать, что это был один из счастливейших дней вмоей жизни…

– Мне так жаль… – начала Надин.

– Не стоит жалеть меня, дорогая. Я все время чувствовал, чтовсе это нереально и что на следующее утро вы передумаете. Ну, теперь всеизменилось. Вы и Леннокс можете жить своей жизнью.

– Да, – тихо сказала Надин. – Я не могу оставить Леннокса.Пожалуйста, простите меня.

– Мне нечего прощать. Мы с вами останемся друзьями – простозабудем о том, что произошло вчера.

Надин мягко коснулась его руки.

– Спасибо, милый Джефферсон. Пойду поищу Леннокса.

Она повернула назад, а мистер Коуп зашагал дальше водиночестве.

Надин нашла Леннокса сидящим на верхнем ярусе греко-римскоготеатра. Он был так погружен в свои мысли, что не замечал ее, пока она необратилась к нему:

– Леннокс.

– Надин? – Он обернулся.

– Нам никак не удавалось поговорить. Но ты ведь знаешь, чтоя не брошу тебя?

– А ты действительно собиралась это сделать?

Она кивнула:

– Да. Мне больше ничего не оставалось. Я надеялась… что тыпоследуешь за мной. Бедняга Джефферсон, как же подло я с ним обошлась!

Леннокс неожиданно усмехнулся:

– Вовсе нет. Таким самоотверженным людям, как Коуп, нужнодавать шанс проявить благородство! И знаешь, Надин, ты была права. Когда тысказала, что уходишь к нему, я был так потрясен, как никогда в жизни! Мнекажется, в последнее время со мной происходило нечто странное. Какого черта яне щелкнул пальцами перед носом у матери и не уехал с тобой, когда ты просиламеня об этом?

– Ты не мог этого сделать, дорогой, – вздохнула Надин.

– Все-таки мать была необычайной личностью, – задумчивопромолвил Леннокс. – Мне кажется, она едва не загипнотизировала всех нас.

– Так оно и было.

– Когда ты вчера сообщила о своем решении, это походило навнезапный удар. Я вернулся в лагерь оглушенным и внезапно понял, каким идиотомвсе это время был! Я осознал, что могу сделать лишь одно, если не хочу потерятьтебя. – Он почувствовал, как напряглась Надин, и мрачно добавил: – Я подошел кней и…

– Нет!

Леннокс бросил на жену быстрый взгляд и продолжал совсемдругим голосом – неторопливым и сдержанным:

– Я подошел к ней и сказал, что мне пришлось выбирать междуней и тобой и что я выбрал тебя.

Последовала пауза.

– Да, именно это я ей и сказал, – повторил он с каким-тостранным удовлетворением.

По пути в отель Пуаро встретил двух человек. Первым былмистер Джефферсон Коуп.

– Мсье Эркюль Пуаро? Меня зовут Джефферсон Коуп.

Двое мужчин обменялись церемонными рукопожатиями.

– До меня только что дошло, что вы проводите нечто вродерутинного расследования смерти моей старой приятельницы миссис Бойнтон, –объяснил мистер Коуп, пристраиваясь рядом с Пуаро. – Трагическая история!Конечно, пожилой леди не следовало предпринимать такую утомительную поездку. Ноона была очень упряма, мсье Пуаро. Ее семья ничего не могла с ней поделать. Онавообще напоминала домашнего тирана – всегда поступала по-своему.

Пуаро хранил молчание.

– Я хотел сказать вам, мсье Пуаро, что являюсь старым другомсемьи Бойнтон. Естественно, они очень расстроены и пребывают в нервномнапряжении, поэтому я готов взять на себя все необходимые формальности,приготовление похорон, перевоз тела в Иерусалим и так далее. Только скажите,что нужно делать.

– Я уверен, что семья оценит ваше предложение, – кивнулПуаро. – Думаю, вы особенно дружны с молодой миссис Бойнтон?

Мистер Коуп слегка покраснел:

– Ну, я не хотел бы это обсуждать, мсье Пуаро. Я слышал, чтоу вас сегодня утром состоялся разговор с миссис Леннокс Бойнтон, и она,по-видимому, намекнула вам на то, что произошло между нами, но теперь всекончено. Миссис Бойнтон – замечательная женщина, и она считает своим первымдолгом утешить мужа в его горе.

Пуаро снова кивнул.

– Полковник Карбери хотел получить четкие показанияотносительно событий дня кончины миссис Бойнтон, – сказал он. – Не могли бы вырассказать мне о его второй половине?

– Разумеется. После ленча и краткого отдыха мысамостоятельно отправились на экскурсию, избавившись от назойливого драгомана.Этот человек не переставая жаловался на евреев. По-моему, он спятил на этойпочве. Во время прогулки я поговорил с Надин, а потом она пожелала обсудитьситуацию наедине с мужем. Надин ушла, а я немного погулял один и повернул назадк лагерю. Примерно на полпути я встретил двух английских леди, которыеучаствовали в утренней экспедиции. Кажется, одна из них жена пэра?

Пуаро это подтвердил.

– Поразительная женщина! У нее мощный интеллект, и онапревосходно информирована. Другая казалась мне бледной тенью – к тому же онаявно умирала от усталости. Утренняя экскурсия оказалась слишком тяжелой дляпожилой леди, особенно если она боялась высоты. Ну, как я говорил, я встретилэтих двух леди и смог рассказать им кое-что о набатеях. Мы немного прошлись ивернулись в лагерь около шести. Леди Уэстхолм настояла на чае, и я имелудовольствие выпить с ней чашечку – чай был слабеньким, но с необычнымароматом. Потом слуги накрыли на стол к ужину, а одного из них послали к старойледи, и он обнаружил ее сидящей мертвой на стуле.

– Вы видели ее, вернувшись в лагерь?

– Я заметил, что она сидит на том же месте, что и раньше, ноне обратил на нее особого внимания. Я как раз объяснял леди Уэстхолм причинынашего последнего кризиса и должен был приглядывать за мисс Прайс – она такустала, что едва держалась на ногах.

– Благодарю вас, мистер Коуп. Могу я задать нескромныйвопрос? Миссис Бойнтон оставила солидное состояние?

– Весьма солидное. Строго говоря, оно ей не принадлежало.Она получала пожизненные проценты, а после ее смерти оно должно быть разделеномежду детьми покойного Элмера Бойнтона. Теперь они все будут хорошо обеспечены.