отца писателя, М. А. Достоевского, льющий воду на мельницу тех, кто поддерживает версию об убийстве: «Черемошинские мужики задумали с ним кончить. Сговорились между собой — Ефимов, Михайлов, Исаев да Василий Никитин. <…> Петровками, о сю пору, навоз мужики возили. Солнце уже высоко стояло, барин спрашивает, все ли выехали на работу? Ему говорят, что из Черемошни четверо не поехало, сказались больными. “Вот я их вылечу”, — велел дрожки заложить. А у него палка вот какая была. Приехал, а мужики уже стоят на улице. — “Что не едете” — “Мочи, — говорят, — нет”. Он их палкой одного, другого. Они во двор, он за ними. Там Василий Никитин — здоровый, высокий такой был, его сзади за руку схватил, а другие стоят, испугались. Василий им крикнул: “Что же стоите? Зачем сговаривались?”. Мужики бросились, рот барину заткнули, да за нужное место, чтоб следов никаких не было. Потом вывезли, свалив в поле, на дороге из Черемошни в Даровое. А кучер Давид был подговорён. Оставил барина да в Моногарово за попом, а в Даровое не заезжал. Поп приехал, барин дышал, но уже не в памяти. Поп глухую исповедь принял, знал он, да скрыл. Крестьян не выдал. Следователи потом из Каширы приезжали, спрашивали всех, допытывались, ничего не узнали. Будто от припадка умер, у него припадки бывали…» [Нечаева, с. 54]

При восприятии этого рассказа надо помнить, что Макаров родился уже после смерти М. А. Достоевского и всю историю передавал с чужих слов.

Малый Прикол

Имение брата А. Г. Достоевской — И. Г. Сниткина в Курской губернии (близ города Мирополье), где семья писателя провела лето 1877 г. Здесь Достоевский работал над майско-июньским выпуском «Дневника писателя» за 1877 г.

Мамонтов Анатолий Иванович

(1840–1905)

Владелец книжных магазинов в Петербурге и Москве, в которых продавался «Дневник писателя». Имя его упоминается в переписке писателя с женой и в объявлении о подписке на ДП 1877 г.

Манго

(1795—?)

Пленный французский солдат наполеоновской армии, надзиратель в пансионе Л. И. Чермака. По воспоминаниям младшего брата писателя А. М. Достоевского, это был очень добродушный и хладнокровный мужчина лет 45-ти, хорошо справляющийся со своими обязанностями надзирателя. Его имя упоминается в записной тетради, а также в тексте «Преступления и наказания», где Катерина Ивановна Мармеладова вспоминает о «французе Манго», который учил её французскому языку.

Манкировать

(фр. manguer)

Пренебрегать, обходить вниманием. Один из самых часто употребляемых (наряду с фраппировать) «амбициозных» глаголов в мире Достоевского. К примеру, в «Преступлении и наказании», желая хоть как-то сгладить свой отказ присутствовать на поминках по Мармеладову, Раскольников просит Соню: «— Ну-с, так вот и извините меня перед нею, что я, по обстоятельствам независящим, принужден манкировать и не буду у вас на блинах… то есть на поминках, несмотря на милый зов вашей мамаши…» Раскольников, конечно, заранее знал-предвидел, как польстит «образованной» Катерине Ивановне этот французский оборот. В другом месте тот же Раскольников, с помощью этого слова-выражения ставит на место поручика Пороха, принявшего его за оборванца: «— Да и вы в присутствии, — вскрикнул Раскольников, — а кроме того, что кричите, папиросу курите, стало быть, всем нам манкируете. — Проговорив это, Раскольников почувствовал невыразимое наслаждение…»

Мариинская больница для бедных

Место службы отца писателя, М. А. Достоевского. Построена в 1803–1806 гг. на Божедомке, окраинной в то время улице Москвы неподалёку от Марьиной рощи, по повелению вдовы Павла I Марии Фёдоровны (аналогичная была построена и в Петербурге). Наименование «Мариинской» больница получила после кончины императрицы в 1828 г. Отец писателя поступил сюда на службу 24 марта 1821 г. (через три месяца после отставки из военного госпиталя) — на вакансию лекаря при отделении приходящих больных женского пола. Здесь же, при больнице, в правом флигеле (если смотреть с улицы) семья занимала казённую квартиру, где 30 октября 1821 г. и родился будущий писатель. Вскоре семья перебралась в левый флигель, откуда Достоевский вместе с братом Михаилом уехал в мае 1837 г. в петербургское Главное инженерное училище. А до этого Мариинская больница, её двор с садом были миром, в котором он жил и рос. Именно здесь он испытал первые потрясения, сохранившиеся в памяти на всю жизнь. Незадолго до своей смерти он в салоне А. П. Философовой рассказывал о случае из детства, когда он жил в Москве в больнице для бедных: «…я играл с девочкой (дочкой кучера или повара). <…> Какой-то мерзавец, в пьяном виде, изнасиловал эту девочку, и она умерла, истекая кровью <…> меня послали за отцом в другой флигель больницы, но было уже поздно…» [Летопись, т. 1, с. 20]

Мария Фёдоровна (императрица)

(1847–1928)

Урождённая Мария-София-Фредерика-Дагмар, дочь датского короля Христиана IX, супруга (с 1866 г.) будущего Александра III. Услышав весной 1880 г. чтение-выступление Достоевского на одном из благотворительных концертов в доме графини А. Ф. Менгден, тогда ещё цесаревна (жена наследника престола) пришла в восторг и пожелала с ним познакомиться лично. Чуть позже, 8 мая 1880 г., Достоевский был приглашён в дом Великого князя К. К. Романова на специально устроенный вечер для более близкого знакомства с будущей императрицей… Писатель читал на этом вечере отрывок из «Братьев Карамазовых» и рассказ «Мальчик у Христа на ёлке», Мария Фёдоровна сама разливала чай, слушала внимательно, опять пришла в восхищение и даже прослезилась. Достоевский чрезвычайно дорожил этим знакомством и в письме к А. Г. Достоевской от 27–28 мая 1880 г. сообщал: «Я рассказал Каткову о знакомстве моём с высокой особой у графини Менгден и потом у К<онстантина> К>онстантиновича>. Был приятно поражён, совсем лицо изменилось…» Можно представить, какой бальзам пролился на сердце Фёдора Михайловича при виде «изменившегося» лица сановного монархиста М. Н. Каткова.

Маркевич Болеслав Михайлович

(1822–1884)

Действительный статский советник, член совета Министерства народного просвещения, писатель, автор «антинигилистических» романов, печатавшихся в РВ, «Марина из Алого Рога», «Четверть века назад», «Перелом», «Бездна». Встречи Достоевского с Маркевичем носили случайный характер. Большой интерес в публике вызвал репортажный очерк Маркевича «Несколько слов о кончине Достоевского» (МВед, 1881, № 32, 1 фев.), в котором он изложил подробности последних часов жизни писателя во всём блеске второстепенного беллетриста: тут и «вскрикивающий стенящим голосом» пасынок писателя, и дочка, «белокурая девочка с раздирающим криком», и «несчастная женщина», жена писателя, которая «вскрикивает» и «конвульсивно вскакивает с кресла», и «весь бледный, с лихорадочно горевшими глазами» А. Н. Майков… Позже А. Г. Достоевская в своих «Воспоминаниях» прокомментировала: «…мой дорогой муж скончался в присутствии множества лиц, частью глубоко к нему расположенных, но частью и вполне равнодушных как к нему, так и к безутешному горю нашей осиротевшей семьи. Как