Менделеев Дмитрий Иванович

(1834–1907)

Учёный-химик, открывший периодический закон химических элементов (таблица Менделеева), автор свыше 500 научных трудов, член корреспондент Петербургской академии наук, один из создателей Русского химического общества. Достоевский познакомился с ним, заинтересовавшись спиритизмом как модным увлечением петербургского общества в 1870-е гг. Менделеев возглавлял специальную Комиссию для исследования медиумических явлений при физико-химическом обществе Петербургского университета. Писатель присутствовал на вечере у Менделеева в конце марта 1876 г., на котором видные спириты А. Н. Аксаков, А. М. Бутлеров, Н. П. Вагнер и др. проверяли опыт О. Н. Ливчака с завязыванием узлов на припечатанной верёвке. В главке январского выпуска ДП за 1876 г. «Спиритизм. Нечто о чертях. Чрезвычайная хитрость чертей, если только это черти» Достоевский весьма иронично писал о чересчур «материалистичном» подходе Менделеева к вопросам спиритизма: «Ну что, например, если у нас произойдёт такое событие: только что учёная комиссия, кончив дело и обличив жалкие фокусы, отвернётся, как черти схватят кого-нибудь из упорнейших членов её, ну хоть самого г-на Менделеева, обличившего спиритизм на публичных лекциях, и вдруг разом уловят его в свои сети, как уловили в своё время Крукса и Олькота, — отведут его в сторонку, подымут его на пять минут на воздух, оматерьялизуют ему знакомых покойников, и всё в таком виде, что уже нельзя усумниться, — ну, что тогда произойдёт? Как истинный учёный, он должен будет признать совершившийся факт — и это он, читавший лекции! Какая картина, какой стыд, скандал, какие крики и вопли негодования! Это, конечно, лишь шутка, и я уверен, что с г-ном Менделеевым ничего подобного не случится, хотя в Англии и в Америке черти поступали, кажется, точь-в-точь по этому плану…» По воспоминаниям сына учёного, И. Д. Менделеева, отец его, в свою очередь, так отзывался о Достоевском: «Странный был человек <…> уверяет: “Одновременно верю и не верю в духов”. Когда говорит — не то смеётся, не то серьёзно относится — сам при том не знает, как именно… Запутанное создание: тут и глубина, и величайшая наивность сплетаются…» [Белов, т. 1, с. 539]

Достоевский не раз встречался с Менделеевым и на различных литературных вечерах. Сохранилось свидетельство, что Менделеев в день смерти Достоевского пришёл в студенческую аудиторию расстроенный, бледный и прочёл вместо лекции по химии блестящую лекцию о скончавшемся писателе и его творчестве, оставившую глубокий след в памяти студентов.

Меньшова Агриппина Ивановна

(в замуж. Шер,? — 1915)

Знакомая Достоевских по Старой Руссе. Имя её упоминается в переписке писателя с женой. А. Г. Достоевская была, можно сказать, наперсницей Меньшовой в сердечных делах: та полюбила некоего поручика Коровайкина, который уехал в Петербург и перестал ей писать, и девушка написала 18 мая 1876 г. письмо Анне Григорьевне с просьбой узнать, что с ним случилось. Однако ж впоследствии Меньшова вышла замуж за другого офицера расквартированного в Старой Руссе полка, стала госпожой Шер. Через несколько лет она овдовела, и А. Г. Достоевская выхлопотала ей пенсию.

Агриппина Меньшова послужила прототипом Аграфены Светловой (Грушеньки) в «Братьях Карамазовых».

Мережковский Дмитрий Сергеевич

(1865–1941)

Писатель, автор нескольких сборников стихов, пьес, трилогии «Христос и Антихрист». Лет с 13-ти начал сочинять стихи. В «Автобиографической заметке» вспоминал, как в 1880 г. отец, С. И. Мережковский, который незадолго до того познакомился с Достоевским в салоне графини С. А. Толстой, привёз его к писателю домой на «литературный экзамен»: «Краснея, бледнея и заикаясь, я читал ему свои детские, жалкие стишонки. Он слушал молча, с нетерпеливою досадою. Мы ему, должно быть, помешали.

— Слабо, плохо, никуда не годится, — сказал он наконец. — Чтоб хорошо писать — страдать надо, страдать!..» [Белов, т. 1, с. 541] Причём отец будущего поэта в ответ высказался, что, мол, лучше уж не писать, чем страдать. Однако ж Мережковский отца не послушал, написал много книг, в том числе и фундаментальные труды о Достоевском — «Л. Толстой и Достоевский» (1903) и «Пророк русской революции» (1906). Правда, первую такой авторитет, как Н. А. Бердяев посчитал слишком схематичной, а вторую А. Г. Достоевская, — слишком радикальной. Это не помешало позже Мережковскому поддерживать знакомство и переписываться с вдовой писателя.

Меркуров Аполлон Николаевич

(1801–1871)

Ротмистр в отставке. В феврале 1838 г. Достоевского и его брата Михаила с Меркуровым познакомил И. Н. Шидловский. Судя по письмам Фёдора и Михаила той поры, братья часто бывали у Меркурова дома, были знакомы со всей его семьёй, в том числе и женой, Марией Крескентьевной. Вскоре Меркуров уехал из Петербурга и уже в письме от июля — августа 1844 г. Достоевский сообщает брату подробности новой встречи со старым знакомым: «Ну теперь все черти помогай тебе, а не угадаешь, кого я открыл в Петербурге, милый брат. — Меркуровых!! Я встретился с ними случайно и, разумеется, возобновил знакомство. Я тебе всё расскажу. Во-первых, брат, это люди хорошие. <…> Они разбогатели и имеют тысяч семь годового дохода. Живут отлично. Старик Меркуров, кажется, умер, и они разделились. Ты напрасно предполагал, что он в жандармах. Он служил в жандармах только полгода; потом перешел в Ольвиопольск<ий> гусарский полк (на юге). Потом был прикомандирован в Петербург к образцовому полку. Это было, когда ты производился в офицеры (и мы не знали). Наконец, опять служил и теперь штаб-офицер, вышел в чистую отставку и живёт в Петербурге. Меня приняли превосходно. Они совершенно такие же, как и прежде…» И далее Достоевский пишет, что Меркуров выручил его 50-ю рублями и с радостью готов вернуть какой-то старый долг Михаилу, для чего сообщает брату подробный адрес Меркурова, который оказался его соседом: «Живёт он рядом со мною: у Владимирской церкви, по Владимирской улице, в доме Нащокина…»

Мечтательство

Одна из трёх (наряду с двойничеством и подпольностью) доминант человеческой души, присущих многим героям Достоевского. Уже главные герои первого произведения писателя Варвара Добросёлова и Макар Алексеевич Девушкин были мечтателями по сути, по способу мышления, по характеру — только мечтательство и помогало им ещё жить и надеяться. Варенька так сама о себе и говорит-пишет: «Я была слишком мечтательна, и это спасло меня…» Своеобразным художественным «трактатом» о мечтательстве можно считать краеугольную в этом плане повесть 1848 г. «Белые ночи», имеющую подзаголовок «Из записок мечтателя». Главный герой, Мечтатель, рассказывая Настеньке о самом себе в третьем лице, заканчивает свой «гимн мечтательству» так: «Воображение его снова настроено, возбуждено, и вдруг опять новый мир, новая, очаровательная жизнь блеснула перед ним в блестящей своей перспективе. Новый сон — новое счастие! Новый приём утончённого, сладострастного яда! О, что ему в нашей действительной жизни! На его подкупленный взгляд, мы с