её советы — не пустая болтовня, а вполне разумные рекомендации, подкрепленные опытом. Внезапно на Элис нахлынула ностальгия. Она любила эти тихие часы вдвоём, когда между супругами царили взаимопонимание и гармония. Решая рабочие задачи, они много общались, обменивались мнениями. В то время ей казалось, что Крафт ценит её, дорожит. Теперь же с момента ссоры они почти не разговаривали и не общались. Элис инициативу не проявляла, а Крафт демонстративно жену игнорировал, оказывал знаки внимание Пени.

Ушлая горничная же вознеслась до небес. Она и раньше скромностью не отличалась, теперь вообще вела себя как королева. Служанка почти не работала, часами возлежала в служебных помещениях на кушетке. Собрав вокруг себя кружок подлиз и прихлебателей, Пени в подробностях рассказывала благодарным слушателям о своих любовных успехах. Во всех подробностях расписывала события из интимной жизни с Крафтом. А ещё строила планы. То и дело оповещала товарок, как она здесь всё поменяет, какие порядки наведёт, что за мебель купит — ведь совсем скоро лорд окончательно покорится чарам и станет её рабом. Почему он до сих пор не покорился — горничная не давала ответа на этот вопрос. И конечно то, что её теперешней успех — это заслуга советов и наставлений Элис, служанка не хотела замечать. Раз лорд с ней, значит она самая красивая и умная. А иначе и быть не может.

Элис подобные разглагольствования не беспокоили. У горничной хватало ума держать язык за зубами касательно побега — большего от неё не требовалось. Элис намеренно назвала Пени дату побега на неделю позже реальной, чтобы горничная своей неуёмной жаждой власти не испортила всё дело. Вдруг служанка начнёт вести себя неадекватно и выдаст госпожу? Пусть Пени думает, что Элис планирует убежать только через неделю — так спокойнее.

День постепенно склонился к вечеру. Настал час покинуть дом и ехать на праздник к мэру. Элис красовалась перед большим зеркалом в гостиной. Нужно было окинуть себя взглядом перед уходом, чтобы ничего не упустить. Девушка осмотрела себя со всех сторон. На ней надето то самое платье с особыми рукавами. Наряд идеально сидел на фигуре. Платье из чёрного ажурного кружева. Лиф аккуратно обтягивал грудь и спину. Зона декольте оставалась открытой, позволяя любоваться белизной кожи. Из-под пышной расклешенной юбки в пол выглядывали несколько слоёв белоснежных легких нижних юбок. Рукава до локтя плотно прилегали к рукам. После линии сгиба ткань свободно спадала. С внутренней стороны был разрез. В спокойном состоянии рукава полностью закрывали руки, заканчиваясь ниже кончиков пальцев. Если согнуть в локте — ткань спадала вниз, рука же оголялась. С внешней стороны рукава тот же материал, что и на всем платье — чёрное кружево. Внутренняя часть, которую можно было наблюдать, если руки согнуты, выполнена из белой ажурной ткани. Конечно, внутри рукавов имелась ещё одна любопытная деталь — защитный слой, — но об этом знала только Элис.

Девушка аккуратно поправила непослушный локон. Волосы были собраны на затылке, образуя неплотный пучок. Часть прядей свободно спадали. Шпильки с бриллиантовыми наконечниками украшали тёмные каштановые волосы.

На правой руке красовался браслет из крупных чёрных опалов. Один из камней был полый и хранил секрет — внутри находилось снотворное. Элис для подстраховки взяла вещество с собой.

На груди покоилось бриллиантовое колье. Элис нежно дотронулась до блестящих камней. Это то самое ожерелье, которое Крафт подарил ей после их второй ночи. Это был первый раз, когда она захотела мужа сама. Именно в этот вечер Крафт впервые не вызвал отвращения, и она решила дать ему шанс. О! Сколько этих шансов было ещё! Но он всё разбил в дребезги.

— Почему бриллианты? — Крафт стоял, подпирая стену плечом. Вероятно, он уже долгое время любовался женой, не подавая виду. — К этому платью больше бы подошло колье из чёрных опалов, из той же коллекции, что и браслет.

— Я люблю это колье, — отозвался жена, не отрывая взгляда от зеркала, — хочу, чтобы сегодня оно было со мной. Это твой первый подарок мне, помнишь?

— Ещё бы! Ночь, когда ледяная крепость пала и выставила белый флаг.

Крафт подошёл к ней, осторожно повернул к себе и обнял за талию. Левой рукой он поправил очередной непослушный локон, убежавший из причёски. Такое нежное прикосновение! Элис, находившаяся в напряжении последние дни, вздрогнула, как от тока.

— Ну тише, тише, всё хорошо. — Крафт притянул её к себе и крепко обнял, бережно погладил жену по плечу, спине. — Я больше не сержусь на тебя. Ты вся такая дерганная последние время. Успокойся.

Его объятья действовали как наркотик. Элис мгновенно расслабилась, поддавшись его ласке. Ей снова стало тепло и уютно, как в лучший период их отношений.

"Опять качели?" — подумалось Элис, — "Да сколько ж можно!"

Однако сердце не желало подчиниться доводам рассудка. Вопреки всем законам логики, девушка таяла в руках Крафта. Близость мужа кружилась голову, отключала разум.

— Какая ты красивая, — шептал он ей на ухо. — Ты самая невероятная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Меня тянет к тебе снова и снова. Ничего не могу с этим сделать. Пожалуй, пошлём Тауна с его балом подальше в бездну и останемся дома.

Элис не ответила. Не могла. Внезапно вся её решимость бежать куда-то испарилась в неизвестном направлении. Ноги подкашивались, она вся обмякла в его руках. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Она вся трепещет в его объятьях. Ну что за подстава!

— Только будь умничкой, — продолжал шептать он, — не расстраивай меня больше.

Крафт осторожно поцеловал её шею, ушко, щёчку. Руки нежно обнимали и ласкали. Его губы нашли её и слились в страстном порыве. Не в силах ничего с собой поделать, Элис отвечала на поцелуй.

"Крафт любит только себя!" — разум пытался возобновить контроль.

Элис обвила шею мужа руками.

"Крафт убил леди Элизабет!"

Элис ещё жарче целовала мужа.

"Крафт заставит тебя рожать!" — орал разум.

Элис растворилась в омуте страсти. В конце концов, родить от мужа — разве это плохо? Они с лордом женаты, так что… Стоп. Крафт женат на Элизабет Таллин. На её имя подписаны все документы. Крафт и Элиссанта Марьяни не женаты. Марьяни! Её фамилия впервые за время рабства так чётко воскресла в памяти. На Элиссанте Марьяни лорд