Крайне оживленная полемика в парламенте сопровождала и голосование о вынесении вотума недоверия правительству, который поддерживали прежде всего социалисты, однако за осуждение выхода Франции из НАТО в конце концов было отдано всего 137 голосов вместо необходимых для принятия документа 242. Проведение этого решения в жизнь стало одним из сложнейших процессов, законченным лишь в 1967 г. С этого момента различные инстанции НАТО покидают территорию Франции, а ее штаб-квартира, находившаяся в Париже, переезжает в Брюссель. Эта глубинная трансформация организации и структуры НАТО служила фоном для поездки генерала де Голля в СССР, с которой его торопила советская сторона и которой уже предшествовали многочисленные контакты.

Эта поездка, состоявшаяся с 20 июня по 1 июля, была тщательнейшим образом подготовлена обеими сторонами. Но до рассказа об «исторических» днях, как назвала их советская пресса, будет полезно уделить особое внимание организационным усилиям, приложенным Москвой, чтобы гарантировать их успех.

Первый аспект, заслуживающий внимания, – исключительная продолжительность этого визита. Он растянулся на 10 дней, что является практически рекордным показателем для визитов глав государств той эпохи, особенно в сравнении с визитом канцлера Аденауэра с 8 по 14 сентября 1955 г. (то есть менее недели) или, несколькими годами позже, президента Никсона, с 22 по 30 мая 1972 г. (то есть 9 дней). Только Гарольд Макмиллан ненамного побил рекорд генерала де Голля продолжительностью своего пребывания в СССР, составившего 11 дней, с 21 февраля по 3 марта 1959 г.

По этому поводу стоит заметить, и это редко отмечалось, что проект визита, разработанный Москвой и изначально предложенный генералу де Голлю, был еще более продолжительным, поскольку первая программа, направленная Этьену Бюрену де Розье, предусматривала пребывание в стране с 20 июня по 4 июля, то есть 14 дней, абсолютный рекорд отсутствия в своей стране для главы государства. Эта исключительная длительность объяснялась организацией поездки, посвященной, согласно программе, «отдыху и прогулкам на яхте» в Сочи на черноморском побережье. Это предложение явно напомнило генералу де Голлю о затягивании его визита 1944 г. советской стороной, чрезмерное хлебосольство которой вызвало тогда его раздражение. Его сотрудник, по всей видимости, выразил протест, тем более что необычная программа включала «встречи с обществами франко-советской дружбы», особенностью которых была, отмечает посол, их «предназначенность для представителей соцстран и “прогрессивных” афро-азиатских государственных деятелей»134. Понятно, что такой проект, в свете его ангажированности, мог поставить генерала де Голля в щекотливую ситуацию. Кроме того, программа не принимала во внимание официальный статус Франции, которая не являлась ни социалистической, ни афро-азиатской страной, но одним из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН. Потому этот странный проект просуществовал совсем недолго. 30 апреля советские руководящие органы предложили французской стороне исправленный документ, сокращающий визит до его окончательного варианта, 11-ти дней с возвращением в Париж 1 июля, и «очищенный» от туристических и пропагандистских вариаций.

Эту совершенно не соответствующую темпераменту генерала де Голля инициативу легче понять, если ознакомиться с секретными директивами Политбюро КПСС, названными «Предложения по вопросам, касающимся информационно-пропагандистских мероприятий в связи с визитом де Голля в СССР». Русский историк Михаил Липкин опубликовал на эту тему исследование, изобилующее ценнейшей информацией135. Он рассматривает эти указания в свете международной стратегии Москвы, тем самым позволяя читателю лучше понять устремления или надежды, с которыми принимающая сторона связывала пребывание генерала. Директивы наглядно иллюстрируют прежде всего намерение превратить этот визит в значительное событие, обеспечив ему исключительное освещение в средствах массовой информации. В этой перспективе советским корреспондентам было предложено осветить в ходе поездки конкретные и строго иерархизированные сюжеты. Участники этой информационно-пропагандистской кампании должны были:

1. Четко обозначить разницу между радушным характером франко-советских отношений и идеалами или доминирующими идеями доктрины «атлантизма».

2. Постоянно подчеркивать все точки соприкосновения между Москвой и Парижем: стабилизация во Вьетнаме, безъядерный статус Германии, послевоенные границы.

3. Чтобы Французская коммунистическая партия, еще остававшаяся верным союзником КПСС, не почувствовала себя исключенной из процесса сближения, настаивать на том, что политика генерала де Голля опирается, и даже вдохновляется, важными общественными движениями и прежде всего коммунистами.

Наконец, всем, кто будет освещать эту поездку, предложили тему или лозунг, выдвинутые в тот момент на первый план командой Брежнева: СССР и Франция не довольствуются следованием параллельными путями, но приступят к совместным действиям. Так становится понятно, чего надеялись добиться от генерала де Голля по окончании визита.

В Париже команда генерала работала над определением рамок и формата встречи с той же тщательностью. Важный факт: уже 6 июня Эрве Альфан передал советскому послу проект коммюнике, которое генерал де Голль планировал обнародовать по окончании своего визита. Этот документ, включавший все замечания и уточнения, сделанные де Голлем в беседах с различными советскими собеседниками в течение года, предшествующего его поездке, в частности с Громыко, отличается своей осторожностью. Уже заранее он обходит молчанием то, к чему так стремится команда Брежнева, – достижение формального соглашения между Францией и СССР. Генерал постоянно повторял своим собеседникам, что договор – это завершающая, а не отправная точка и что в этой перспективе еще слишком рано о нем думать. В данном пункте предложенное им коммюнике совершенно недвусмысленно, и что бы об этом ни думали Брежнев и его коллеги, какие бы усилия ни прилагал Брежнев в ходе визита, чтобы изменить позицию генерала по этому вопросу, именно это майское коммюнике отразит ситуацию и результаты июльского визита136.

Советские руководители придавали такое значение этому визиту, что согласились с французской позицией, несомненно, рассчитывая на переговоры и теплую обстановку встреч, чтобы размягчить генерала де Голля. К этому можно добавить, что решение о выходе из военной структуры НАТО, принятое всего за несколько месяцев до начала визита, посеяло смятение как в Москве и Париже, так и в других столицах, и что советское руководство еще не совсем ясно понимало, какую оно может извлечь из этого выгоду.