волков, – добавил Райен, – а также стражники Монровии, вооруженные смертельным оружием и магией.

Ребята из Блэкпула умолкли и посмотрели на Крюка.

– Может быть, все-таки повернем домой? – пискнул Крюк.

Капитан Пиратов рассмеялся.

– Ох, Джеймс.

Он погладил Сториана, пляшущего над его ладонью.

– Разница между тобой и настоящим капитаном вот в чем: чем меньше шансов на победу, тем больше хочется сыграть в эту игру.

Глава 7

Мариалена одевалась на пир в своей комнате.

Предстоял праздничный вечер – официальное начало правления Вулкана как Директора школы, раз уж Райена и Рафала уже изгнали, а всегдашники и никогдашники поклялись Вулкану в верности. Она была в театре, когда ученики присягали на верность новому Директору Школы, определив судьбу Рафала. Прячась в тенях, она смотрела, как стражники Монровии упаковывают Рафала в ловушку-пузырь, и ее сердце колотилось. Верный ли выбор она сделала, встав на сторону Вулкана, а не братьев? Действительно ли он – единственный истинный Директор школы? Тот, который, как она предвидела, хорошо обойдется с ее семьей?

Мариалена попыталась прогнать сомнения прочь.

Теперь она верна только Вулкану.

И не только потому, что он перехитрил близнецов.

А потому, что менять курс уже поздно.

Вулкан теперь Директор школы, а Райена и Рафала нет.

Она причесала волосы и надела роскошную нижнюю юбку, поверх которой натянула свое лучшее платье – черное, угловатое, со стильной вуалью, которое, по словам ее братьев, делало ее похожей на ведьму-невесту, но идеально подходившее к ее настроению. Она уже повидала многих, считавших, что им все должны, – Вулканом, Райеном, Рафалом. Но это того стоит. Со временем она снова встретится с семьей, а новый Директор школы подарит Садерам уважение и власть, которых они достойны.

Если, конечно, она увидела все верно.

Если сделала правильный выбор.

Ее снова охватили сомнения.

Она присела на край кровати в своей богато обставленной и украшенной комнате – полог из черного шелка, черные кожаные диваны, блестящие черные обои с узором из золотистых летучих мышей. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Но ничего не увидела. Такого еще не было никогда. Она всегда видела хотя бы что-то. Но с тех пор, как Рафала выкатили из замка стражники Монровии, у нее в голове было абсолютно пусто. Словно у нее вообще не осталось сил. Вот как на самом деле живут другие люди, да? Те, которые не знают, что ждет их впереди? Пленники бесконечных возможностей, такие уязвимые и беззащитные? Если да, то ей было очень жаль их всех.

Она закрыла глаза и внимательнее вслушалась, но ответы так и не пришли.

Услышала она только шорох в своем шкафу.

Мариалена медленно встала и прошла к нему. Отперла дверь.

Внутри лежала связанная девочка с кляпом во рту. Она отчаянно металась на куче одежды и приглушенно кричала.

Мариалена улыбнулась принцессе Киме.

– Что такое? Не слышу тебя.

Кима выплюнула кляп.

– Думаешь, он меня не найдет? Аладдин непреклонен!

– Ждешь, что тебя спасет мальчик. Как оригинально, – проговорила Мариалена.

– Мальчик, который меня любит, – парировала Кима. – И ты знаешь, как заканчиваются сказки. Любовь всегда побеждает.

– Пока ты у меня – нет, – спокойно ответила Мариалена. – Чем сильнее мальчик тебя любит, тем ценнее ты как заложница. Мне даже ясновидение не нужно, чтобы это знать.

– Ты, ревнивая злобная маленькая… – взорвалась Кима.

Мариалена запихнула кляп обратно в рот принцессы.

– И, кстати, не думай, что вы долго пробудете вместе, – проворковала она.

А потом заперла шкаф, опустила вуаль и отправилась на пир.

Глава 8

– Они сбежали? – спросил Вулкан, примеряя перед зеркалом в своем кабинете блестящий черный с серебром плащ.

– Вместе со Сторианом, – призналась Квинтана, окруженная стражниками Монровии. – На корабле Блэкпула прибыли пираты и спасли их. Должно быть, они уже далеко.

– Понятно, – сказал Вулкан. Он взял со стола подзорную трубу, подошел к окну и навел ее на лес. – «Буканьер» по-прежнему стоит у берега. Никуда не уплыл. Хм-м. Ты и твои стражники настолько эффективны! Удивительно, что в твоей тюрьме вообще еще остались заключенные.

Квинтана застыла.

– Мы перегруппируемся и нападем…

– У меня есть правило, – перебил Вулкан. – Никогда не доверяй глупцу дважды.

Он припечатал Квинтану взглядом, потом вернулся к зеркалу.

Тюремщица Монровии залилась краской.

– Но Сториан…

– …довольно скоро вернется сюда, – закончил за нее Вулкан. – Ты не выполнила свою работу, так что мне придется выполнить свою. На нашем сегодняшнем пиру, похоже, будут гости.

Под его ногами послышался громкий стук барабанов.

Внизу, во дворе Школы Зла, мальчик по имени Азраэль проглотил горящий ве́ртел и выдохнул огонь через нос, официально открыв празднества.

Сотня всегдашников и никогдашников собралась под открытым небом, на площадке, освещенной красными и золотыми свечами. Ученики потолкались в очереди за едой, потом заняли свои места за банкетными столами; красные скатерти были вышиты золотистыми летучими мышами. После того как всегдашники поклялись в верности и их освободили от пут, Вулкан сделал все возможное, чтобы ученики Школы Добра почувствовали, что и им тоже здесь рады, настаивая, что будет Директором для всех одинаково – хотя то, что он устроил пир именно в замке Зла, ясно давало понять, какой школе Вулкан верен на самом деле. Два мальчика-всегдашника стояли в очереди, истекая слюнками от запаха салата с листьями мяты, ризотто с яйцами, таджина из телятины, морских гребешков, приправленных заатаром[12], картошки с перцем, риса с шафраном, целой кучи пастилы на фисташковом молоке и шоколадных медовиков.

– Говорят, он расплавил одну зачарованную сковородку, чтобы запугать остальных и заставить их приготовить еду для пира, – сказал Руфиус.

– А я слышал, что директор Райен сумел забрать Сториана, – шепнул Гефест. – Украл его, прежде чем сбежать!

Руфиус выпрямился.

– Если это правда, это значит, что Вулкан – не Директор школы. Официально – нет. А если он не Директор школы… то мы должны с ним сражаться! Отвоевать нашу школу!

– Нас меньше, и мы окружены, – сказал Гефест, окинув взглядом десятки волков и стражников из Нижнего леса, окруживших площадь. Другие стражники стояли на стенах, вооруженные мечами и арбалетами.

– Даже декан Мэйберри сдалась, – добавил он, посмотрев на профессора Добра. Она сидела за банкетным столом и мрачно ела пирожное за пирожным. На указательном пальце ее правой руки был серебряный наперсток – наверное, для того, чтобы ограничить ее магические силы и не дать ей даже подумать о сопротивлении.

– Если даже все мы, всегдашники, объединимся, нас просто сметут, – сказал Гефест. – Если только… мы как-то не переманим на свою сторону никогдашников…

– С дороги, неудачники, – прорычал Тимон,