то все будет ровно. Ничего особенно не изменится. Зачем ему похоть? Подрочить?

Антон густо покраснел.

— Мне не нужно твое признание, — продолжал Лазарь. — Я все и так прекрасно понимаю. И даже думаю, что тебе будет легче.

— Я не помру? — севшим голосом спросил Антон.

— Ха, помрешь?

— Так душа же нами движет.

— Ты как на исповедь пришел, — заявил Тони.

— Не-не, он все правильно делает, — успокоил его Лазарь. — Все в порядке. Это не смерть, на самом деле. Но нам надо воплотить какое-нибудь твое желание. Жнец у нас есть. Два суккуба тоже. Сделаем как-нибудь. Ты сам готов?

— Желание воплотить? Это какое?

— Эротическое, какое еще.

— Это еще какое?

— Уж тебе виднее, — ответил Лазарь, посмеиваясь. — Может, хочется подрочить прилюдно. Или еще что-нибудь. Подумай, чего больше хочется.

— А… — озадачился Антон. — Тогда мне точно подумать надо.

— И мы пока передохнем, — вздохнул я, усаживаясь за свой стол. — В съемочной подумаешь?

— Еще чего! — крикнул Антон из-за двери.

Телефон завибрировал в кармане. Илья.

— Слушаю.

— Мы тут услышали, что у тебя есть жирный товарчик.

— И?

— У нас тоже есть на обмен кое-что. Интересует?

— Что?

— Есть одна. Рыжая и зеленоглазая. Ну или какая-то там. Хер пойми какой там цвет. Надо?

Глава 43

Меня точно оглушили. Тони с Лазарем насторожились.

— Короче, слушай сюда, — продолжал голос в телефоне. — Толстого — нам, девчонку — тебе. Сегодня утром, часов в шесть. На рассвете. Уговор?

Я ничего не стал отвечать, и машинально сбросил.

— Тебе точно покойник позвонил, — произнес Тони, глядя на мое лицо.

— Илья, — только и смог выдавить из себя я.

— Ну, дурацкий богатырь.

— Ника у них.

Все переглянулись.

— Что тебе предложили? — спросил Лазарь.

— Отдать им Антона.

— Мы так не можем, — сразу же возразил Тони.

— Постой-постой, он попросил Антона или как-то иначе выразился? — спросил Лазарь.

— Толстяка отдать требовал.

— Как-то странно и неконкретно. Даже без имени? — хмыкнул Тони, входя в роль опытного юриста. — Так это мы ему можем любого человека отдать, кто весит больше ста кило.

— Не думаю, что стоит такие фокусы проворачивать, — покачал головой суккуб. — Он хочет вполне конкретного человека.

— И ясное дело, что не только его, но и его душу, — ответил я.

— Зачем богатырям столько душ? — спросила Лена.

— У них, быть может, просто заказ на монстра. Не его, так Франческу.

— Мы тебя никому не отдадим, — поспешил сказать я.

— Я была в тебе уверена, — улыбнулась танцовщица.

— Нет, мы никого отдавать не будем, если так, — скривился Тони. — Души наши, люди наши.

— Ника тоже наша, — принялся спорить я.

Телефон пискнул.

— Что там? — поинтересовался суккуб.

— Встреча будет в Торговых.

— Странное место он выбрал, — засомневался Тони.

— Он же богатырь, кто из них нормальным был? — напомнил ему Лазарь.

— А… — начала Франческа.

— Видел, знался. Одному накостылял я, двое других навешали потом мне. Не по-дружески, но не смертельно, — быстро проговорил Лазарь. — Что еще?

— Да как всегда, прийти одному.

— Он помнит тебя, как нуждавшегося в душах, — оживился Тони. — Может, мы это еще как-то использовать сможем?

— Я придумал! — в кабинет просунулась голова Антона. — Мне нужна девушка!

Все в кабинете моментально заглохли.

— Теперь подумать надо нам, — сказал Лазарь.

— А вы… у вас такие серьезные лица?

— У нас внизу есть кофемашина в зоне отдыха, — подсказал я.

— А сладенькое? — оживился Антон.

— Да.

Голова тут же исчезла.

— Как эту ситуацию можно использовать? Тамаре пожалуешься? — Лазарь покачал головой. — Нет-нет. Эта местная мафия… что смешного, Ром?

— Я не смеюсь, я… — и тут я снова икнул. — Богатырь, лесовик и ведьма. Местная мафия, мать их.

— Не нужно использовать ситуацию. Нам надо ее прогнуть под себя. Сговорились там все или нет, — продолжал Лазарь. — Я отлично понимаю Рому. Если поступить так, как предлагаешь ты, Тони, твой конец предрешен. Ты забыл, как любить? Или ты и не любил никогда?

— Не надо в мою душу лезть, — ощетинился жнец.

— Каждый может влюбиться. И ты в том числе.

— Обычно за такой агрессией прячется что-то мягкое и доброе, — намекнула Лена.

— Без психологов-телепатов обойдусь, — ответил Тони. — Что вы в меня вцепились? У вас хотят увести эквивалент пятидесяти тысяч душ, а вы мне мозги моете? Лазарь, тебе же тысячи лет, и ты туда же?

— Разумеется, — ответил суккуб невозмутимо. — И я ни разу не поверю тебе, что ты ничего не чувствуешь даже по отношению к своей работе. К тем, с кем ты работаешь, забирая их души.

— Это просто секс.

— Ты воплощаешь чужую фантазию для этого. И не вкладываешь ничего? — напирал Лазарь. — Но ты прав, мы рассуждаем не о том. Уклонились от того, что единственная бездушная тварь здесь — это ты.

— И отрицать не буду, — ухмыльнулся Тони.

— Я предлагаю следующее, — деловито продолжил Лазарь. — Я точно знаю, что ни у кого нет, кроме суккубов и в некоторой степени у Корпорации, возможности измерить душу.

— Мать моя… — прошептала Франческа.

— Ничего шокирующего, — позволил себе улыбнуться суккуб.

— Ты хочешь сказать, — перебил я, — что Илья не поймет, привели мы ему нормального Антона или уже бездушного?

— Да. Есть внешние признаки. Прострация, апатия, послушность. Это поправимо. У нас будет куча энергии и есть Лена.

— Никогда такой терапией не занималась, — призналась она.

— Никогда не поздно начать, — ответил Тони.

— Значит, мы забираем душу, обмениваем Антона на Нику, — продолжил я.

— От Ильи придется избавиться, правда, — поджал губы Лазарь.

— ДА! — хором сказали все. Суккуб прищурился:

— Поразительное единодушие.

— Богатырская душа дорогого стоит? — спросила Франческа.

— Человеческая, как и прочие. Зависит от сосуда.

— Только смерть? — спросила Лена. — Может, его можно оставить в живых?

— Если только на необитаемый остров отправить, но твое добродушие мне непонятно, — сказал Лазарь. — Они и раньше не слишком благодушны к нам были.

— Они мешали мне, — добавила Франческа. — Угрожали.

— Похитили Нику, — злобно произнес я.

— Поставляли химию через клуб, — чуть позже добавил Тони.

— Мы все понимаем, что мир меняется и все меняется, — рассудил суккуб. — Корпорация Похоть не появилась бы тысячу лет назад, потому что не было возможности оцифровать то, что нам было дано. Но я не вижу смысла оставлять в живых тех, кто лицемерно считает себя хорошим и творит такое.

— Ну, мы ведь тоже всякое делали, — сказала Лена. — Я не привыкла к такому. Смертей многой.

— Матвей остался в живых, например, — произнес я. — Хотя мне хотелось отомстить за то, что он с тобой сделал.

— Это же Дмитрий тебя попросил, не иначе.

— И это тоже, — кивнул я. — Давай так успокоим твою совесть: если кто-то попросит оставить в живых Илью, с учетом хотя бы примерно тех же близкородственных отношений, что у Матвея с Дмитрием, я его пощажу.

— Договорились, — охотно согласилась Лена.

— Что вы вокруг этого всего носитесь, — скривился Тони. — Богатыря убрать и все тут. А тебе, Ром, пора уже запомнить, что влюбляться нахер не нужно!

— Я уже понял, что тебя наш метод не устраивает, — ответил я.

— Меня не устраивают твои отношения.

— Оу, — Франческа округлила глаза. — Так вот почему…

— Именно поэтому, — кивнул я, а потом посмотрел на Тони: — Закончим с Викой — вернешься в Москву. И я более тебе мешать не буду своими отношениями.

Тони замолчал.

— Может, мы и правда подумаем над тем, как нам лучше получить душу Антона? — спросила Франческа. — Я при всем моем хорошем к нему отношении не лягу с ним в одну постель.

— И я, — поморщилась Лена.

— Ему пятьдесят семь и такой вес, что стояк из-за живота видно не будет, — начал Тони.

— Это ты не влюбляешься и тебе все равно, с кем работать — вот ты и иди, — наотрез отказалась Лена.

— Зачем настоящая девушка, — улыбнулся я. — Мы ведь в студии. У нас есть девушки на любой вкус!

Глава 44

— Ты про свои ролики? — недоверчиво спросил Тони.

— Ролики? — удивилась Франческа.

— Ролики-ролики, — блаженно добавил Лазарь. — От которых скоро полмира кончать будет. А пока что только пара тысяч человек.

— Десять тысяч, — ответил я.

Пока мы ждали Антона, пришлось потратить время на подробное объяснение для Франчески. Та лишь покачала головой:

— Значит, клубы уходят в прошлое? — огорченно спросила она.