Что ж, понять несложно.

Я стираю из реальности гвардейцев, это так же просто, как стереть ластиком след от мягкого карандаша. И выворачиваю мир обратно в три измерения.

Вокруг становится очень тихо. Оказывается, я слышал все эти движения — бешенный перестук сердец танцоров, тонкий топот лапок чистильщиков, шелест клешней мараков, хлюпанье буги и чавканье меров.

Теперь звуков нет, исчезли вместе с ними.

Я иду. Я снова един.

И мой облик Защитника, моя маскировка, спадает, я становлюсь собой — Максимом Воронцовым. Никаких бурных эффектов, отпадающих кусков плоти, я просто меняюсь, поскольку дальнейший бой не потребует клыков и мышц.

Я выхожу на площадь, к памятнику Соразмерности, стоящему на краю маленького парка или большого сквера.

Памятник красивый, высоченный, метров в десять, из металла, похожего на тёмную бронзу.

В культуре тэни много странного, от культа честной сделки (ну кто бы ждал от свиней, а?) и до зацикленности на многогранниках: питаться с треугольного и ездить на машинах с тремя колёсами (между едой и движением, кстати, они видят связь, хоть и очень странную), использовать пятиугольные вещи для гигиены, считать эротичными четырёхугольники (тут, наверное, дело в четырёх грудях).

Но Соразмерность — то, что у тэни никак не обсуждается. Это что-то вроде инстинкта, и даже в моей нынешней форме суть мне недоступна. Кажется, это какой-то уникальный смысл, который тэни успели создать до оккупации Инсеками.

Памятник Соразмерности — две огромные фигуры, мужская и женская. Мужчина гораздо выше, одет в строгий костюм почти человеческого кроя, в одной руке у тэни причудливый прибор, который на самом деле всего лишь безмен, другую руку он положил на обнажённую нижнюю левую грудь женщины. Лицо его благородно и одухотворено. Женщина куда ниже, одета в лохмотья, платье полуспущено на левом плече. Одну руку она положила мужчине на лоб, в другой держит треугольный кувшин, из которого сиреневым дымом струится, развеиваясь в воздухе, эфир. Лицо её кажется усталым и несчастным.

Знаний Карира недостаточно, чтобы понять смысл памятника, но мальчик считает его очень красивым, а мужчину и женщину — абсолютно одинаковыми.

Я вдруг с удивлением понимаю, что каждый мир в Галактике, даже похожий на Землю, наполнен чем-то уникальным, особенным. Что каждый идёт своим путём, что любая попытка привести миры к одному знаменателю преступна и обедняет реальность. Что именно в этом главная вина Прежних, Инсеков и всех прочих, идущих путём сбора чужих Смыслов.

Потом надо будет узнать про Соразмерность.

Но это потом.

В сквере за памятником пылают, медленно поднимаясь в небо, огненные столбы. Это выстраивается портал, через который хлынет лавина вторжения.

Перед порталом стоит женщина в белом платье, усыпанном сверкающими бриллиантами. Я узнаю её, в нашей реальности мы уже встречались. Мод, снежная королева Саельма.

Второй Прежний мне незнаком. Его внешний образ — юноша моих лет, красивый мужественной суровой красотой юного воина. Дарина и Милана отмечают это первым делом, я же изучаю снаряжение Прежнего. Странный тип, выглядит как греческий полубог — мускулистый, загорелый, одет в кожаную броню, в руке держит короткий меч… Не наигрался, пока был человеком?

Я иду к Прежним, они ждут. Мы сходимся возле незаконченного портала, так близко к нему, что от гудения огненных струй начинают ныть зубы. Под ногами мягкая зелёная трава, вокруг деревья с сероватыми игольчатыми листьями. На одной из веток, в опасной близости от открывающегося портала, сидит мелкая птичка, покрытая тоненькими, будто ворсинки, пёрышками и таращится на нас.

Иногда внимательный взгляд — вовсе не признак ума.

— Это было впечатляюще, — говорит Мод.

Парень молчит, изучая меня. Прихожу к выводу, что он куда опаснее, чем кажется.

Но вовсе не обязательно умён.

— Уходите, — говорю я. — Иначе вам никогда не добраться до сингулярности.

— Встречное предложение, — отвечает Мод. — Присоединяйся к нам. Твои возможности интересны. Мы можем объединить наши смыслы.

— И пока ещё есть шанс сделать это добровольно, — добавляет юноша.

— Как твоё имя? — спрашиваю я.

— В данный момент — Икар, — отвечает юноша и улыбается.

— Слышал, ты разбился, подлетев слишком близко к Солнцу, — произношу я серьёзным тоном.

— Злые языки, — коротко отвечает Икар.

Можно ещё попытаться их переубедить. Но я уже знаю, что это ничего не даст. То, что я сделал, их напугало, но ещё больше заинтересовало. Если они овладеют моими смыслами, то возвысятся почти до сингулярности… а может быть, даже, перейдут на новую ступень существования. Я для них больше не загадка, я добыча, пусть очень опасная, но одновременно и ценная.

И я смотрю на них, используя тот маленький, но важный смысл, который когда-то приобрёл на Трисгарде. Вижу желания, стремления, помыслы. Вижу опасения, планы, расчёты.

Раньше я не мог использовать этот смысл так сильно и глубоко. Он изменился вместе со мной.

— Я готов обсудить это с тобой, Мод, — говорю я. — Лишь с тобой, поскольку мы встречались в иной реальности. Но вам всё равно придётся уйти с планеты, даже если мы с тобой соединимся!

В моих словах слишком много того, что хотела бы Мод. И они слишком льстят её мнению о себе, её презрению и зависти к Икару. В иерархии Прежних она ощутимо ниже, Икар живёт на Ровиане почти три тысячи лет, он из элиты, его основа — почти сотня личностей, сама Мод просто не сумеет удержать столько сознаний и тел…

— Что ж, мы можем начать обсуждение, — говорит Мод.

И мир вокруг застывает, она остановила время. Это её фишка, её уникальная особенность, которой лишён её спутник.

— Слишком… напыщенный, — говорю я, кивая на Икара. На мой взгляд все Прежние больны самомнением, но это не важно.

— Старая аристократия, — соглашается Мод. — Ты правильно выбрал.

В моих словах пока не было лжи, и она это чувствует. Напряжение начинает её слегка отпускать, слишком блистательные перспективы открываются перед снежной королевой, с такими усилиями выбивающейся в элиту Прежних.

— Не помешает? — спрашиваю я.

— У него нет на это времени, — усмехается Мод. — Но нам не стоит тянуть. Твои условия?

— Ваш уход с планеты, я обещал её защитить, — начинаю я. — Наше равноправное слияние.

— Неприемлемо, обсуждаем рамки. — Мод качает головой.

— Мой интеллектуальный контур замкнут лишь на меня, — произношу я. — Он остаётся со мной.

Мод хмурится, пытаясь понять, что такое интеллектуальный контур.

Да я и сам не знаю, Прежняя, ляпнул, что попало, я тяну время…