– В кошелке банки с вареньем, – напомнила я, –и свинцовый брусок, чтобы балкон подпирать.

– И за каким дьяволом мне эта ерунда? – пожалаплечами бабка, входя в вагон.

– Вы везете ее дочери и зятю Андрюше, – почтис отчаяньем ответила я. – Ну, возьмите сумочку!

Пенсионерка закатила глаза.

– Не нужна мне твоя поклажа! Варенье я не ем.Балкона у нас нет, на первом этаже живем. Ни дочерей, ни зятьев не имею, естьвнучок, Андрюша, но ему твои джемы не нужны. Не возьму их. Ступай домой! Даскажи тем, кто за тобой приглядывает, чтобы дверь получше запирали. Ну люди!Вот ведь безответственные, упустили сумасшедшую! Ступай, милая, домой, самавареньице съешь. Спасибо тебе за желание угостить!

Створки сомкнулись.

И тут только до меня дошло: головной платок устарухи шелковый, серо-голубой, а та, что рулила к косорукому зятю, спряталаволосы под черным. Я перепутала бабок!

Состав улетел в тоннель, я принялась судорожнооглядываться, с каждой секундой на душе становилось все гаже. Где хозяйкасумки?

– Люди добрые! – заорали вдруг над платформой.– Украли «тачанку»! Там варенье! Сколько на него сахара пошло! Хорошо хоть ягодыне свои, Андрюшка с Василиской у соседей-дураков кусты пооборвали! Выхватила,стерьва, из моих рук каталку и усигала! Вот и верь после этого людям! Хотя энтадевка сразу мне уголовницей показалась! Не просили ее лезть, сама навязалась!Разве ж нормальный человек чужую сумку катить возьмется?

Я повернула голову на звук. От турникетовторопилась в сопровождении двух милиционеров моя бабуля. Первым порывом былозаорать: «Сюда, сюда, сумочка вас ждет!» Но тут один из патрульных забасил:

– Спокойно, мамаша! Схватим, задержим,арестуем.

– На месте отдубасим, – выдал многообещающевторой сержант, – от нас не убежит.

Я втянула голову в плечи и оценилаперспективу. Стою у края платформы, опираюсь на чужую сумку. И если задатьдесятерым людям вопрос: «Что, по-вашему мнению, собирается сейчас сделатьженщина с каталкой?» – все без колебания ответят, что она ждет поезда, чтобыуехать.

Ни милиция, ни уж тем более бабка не поверятмоему рассказу о том, что я перепутала старух.

– Ишо там брусок! – набатом гудела заботливаямамаша. – Свинцовый! Не китайская дрянь, не сегодня куплена! Муж с завода впятьдесят восьмом годе принес! Настоящая вещь! Таперича таких не выпускают!Дорогая! Натуральная! Не химия!

Из тоннеля показался сначала свет фар, потомпоявился поезд, он остановился, двери одного из вагонов оказались передо мной,толпа ринулась из состава.

– Вон она! – переорала шум метро бабка. –Держите! Хватайте! Ловите!

Сержанты попытались протиснуться сквозьлюдской поток. Я мигом поняла, что сейчас произойдет: мне заломят руки, отведутв отделение… Я шмыгнула в вагон, проскользнула к противоположным закрытымдверям и спряталась за здоровенного мужика в джинсах.

– Воровка! – донеслось до ушей. – Сумкубросила! Стерьва!

Поезд ринулся вперед, я закрыла глаза. Удрала!Больше никогда не стану помогать немощным. Всего-навсего хотела спокойно попитькофе, вот и шла бы себе в ресторан… А что вышло? Теперь надо доехать до следующейстанции и пересесть на поезд в обратную сторону… Наверное, Лариса уже раздобыласписок гостей программы.

– Дура ты, сеструха, – тихо сказал мужик, заширокой спиной которого я укрылась от преследователей.

Я подняла голову, почувствовала запах перегараи спросила:

– Вы мне?

Дядька улыбнулся, демонстрируя отсутствиепередних зубов, вытянул вперед руку, покрытую темно-синими наколками, щелкнулменя по носу и с чувством произнес:

– Ваще без руля! Че глазами лупаешь? Старухине в цвет, лучше с молодыми работать, у них лопатники жирные, а ходячие трупыкопейки дома, под гробом, держат. С морды живопись сотри и под бухгалтера коси,на такую не подумают. Или наизнанку вывернись, наоборот расфуфырься покруче,богатых тоже не гребут. Вообще, либо проще оденься, либо блести елкой. Понятнообъяснил?

– Очень, – кивнула я, – огромное спасибо!

Мужик шумно икнул.

– Всему учиться надо! – менторски заявил он. –Коли профессия нравится – осваивай. Только она не простая, это тебе не на баянеиграть. В нашем деле ум нужон. Да сообразительность. А ты сумку сперла. Гдекукушка-то?

– Какая? – растерялась я.

«Профессор» снова вытянул руку, но на сей разлегонько постучал меня по лбу.

– Ау, войдите! Там кукушка живет. Тока твоя,похоже, спит. Начинай сначала! Выходь на станции, найди девчонку с сумкой наремне и действуй. Если она почует чего, не беги, улыбайся и звени: «Нечаянновас толкнула, народ оборзел – пинается со всех сторон». Когда человек бежит, онподозрение вызывает. А на месте стоит и лыбится – его идиотом посчитают,обматерят и уйдут.

Поезд стал притормаживать.

– Вали, Матрена! – напутствовал меня «учитель».

Я обогнула его и подошла к двери. Неужели япохожа на начинающую воровку? Час от часу не легче. Всегда считала себя вполнеприличной женщиной без признаков криминальной патологии на лице.

Лариса не подвела, она быстро сунула мнесложенные листки и заявила:

– Учти! Я не встречалась с тобой! Где ты взяласписок, понятия не имею!

– Нашла его в коридоре, – в тон ей ответила я,– он валялся на полу.

Лариса заржала и, получив «гонорар», ушла. А явернулась к своей машине. Уселась поудобнее на сиденье и начала изучатькупленные документы. Надеюсь, толстуха неглупа и отобрала всех, кто мог затаитьзло на Полину.

Номер первый. Кружилина Нина Петровна, хозяйкасобачьего питомника, продавала больных животных. Следующий по списку СатинСергей Леонидович. Врач-онколог, обещал людям стопроцентное выздоровление, бралбольшие деньги за суперлекарство, оказавшееся на поверку простым аспирином.Фулычев Егор Петрович, владелец страховой компании, надувавший клиентов почемзря…

Всего сорок четыре фамилии мерзавцев инегодяек. Ветров среди них не числился, что меня не удивило. Передача об Олеге,видимо, и правда должна была быть положительной.