– Вот счастье-то! – чуть не заплакала женщина,расстегивая пафосную сумку. – Держите деньги. Спасибо! Спасибо вам огромное!Ксюня, твоя мечта сбылась! Я же тебе говорила: в день рождения случаютсячудеса. Ступай с тетей и слушайся ее, как меня, иначе не попадешь на съемку.

Девочка схватила Зину за руку, и Кондратьевавздрогнула: ладонь «доченьки» напоминала полуразмороженный куриный окорочок.Она была липкая и холодная.

Ксения покорно шла с Зинаидой. Никакойрадости, восторга от предстоящего посещения студии она не выказывала.Кондратьева подумала, что элегантная мамаша напоила доченьку успокоительным, ипожалела, что никто не угостил им же малышей, которые, как тараканы, пыталисьразбежаться в разные стороны.

Толстуха Лариса усадила гостей в гримерке,дети мгновенно начали орать и носиться по комнате, у Зинаиды заболела голова, иона нашла способ временно избавиться от спиногрызов. За Ксюшу Кондратьева неволновалась, та тупо сидела на диване.

Собеседница замолчала и выжидательноуставилась на меня.

– Дальше что? – в нетерпении спросила я.

Зина чихнула и ответила:

– А ничего! Главный гость прямо в студии отинфаркта умер, я не понадобилась. То-то шуму было! Думаю, в ближайшее времяПолину не турнут с программы, хотя собирались шоу прикрывать. Интересно, кто ейворожит? Держат и держат в эфире.

– Если рейтинг высокий, то ведущая никуда неденется, – снисходительно пояснила я.

Зинаида усмехнулась.

– Ну я-то теперь в телекухне тоже кое-чтопонимаю. Яценко, конечно, шикарно выглядит, но возраст-то поджимает. Наверное,с олигархом живет, он ее болтовню спонсирует. Да только, если рейтинг упадет,никто ей не поможет!

– Вернемся к Ксении, – вздохнула я. – Тыотдала ее матери?

– Нет, себе оставила… – съязвила Зина. – Вотуж глупый вопрос! Вывела за охрану. Тетки той богатенькой, правда, не увидела ивелела Ксюше мать у окна ждать. Девчонка, конечно, с прибабахом – туда-сюдасходила и никаких эмоций. Ну точно больная, психическая. Я про таких слышала,они с людьми не общаются. Инфекция называется… от… оут… что-то вродеспортивного термина…

– Если ты имеешь в виду аутизм, то этот недугни в коей мере не заразен, и дети, страдающие им, никогда не возьмутнезнакомого человека за руку – они избегают тактильных контактов даже с самымиблизкими людьми, – пояснила я.

– Я не разбираюсь в болезнях, – равнодушнозаметила Зинаида, – я актриса.

– Можешь подробно описать внешность материКсении?

Студентка сдвинула брови.

– Рост средний, может, она чуть повыше меня,лет ей… не скажу точно… но, думаю, к сорока. За собой следит, оттого и моложесмотрится, только есть приметы времени, их ботоксом не убрать – морщины на шее!Волосы красивые, темные, вьются. Наверное, она в дорогой салон ходит.

– Ты способна определить стоимость прически? –с недоверием перебила я.

– Конечно, – с превосходством заявила Зина. –Вот ты, например, заглядываешь раз в два месяца в парикмахерскую за углом.Укладку ежедневно не делаешь, масками, специальными обертываниями и разнымидорогими средствами не пользуешься. Вымоешь голову, феном на нее подуешь, иготово. Поэтому у тебя волосы забором торчат и блеска не имеют. Учти, красиваяукладка молодит!

– Спасибо, – кивнула я, – непременно учту. Нодавай обсудим внешность матери Ксении.

– Глаза карие, – методично завела Зина, – онаих подчеркивает стрелками и тенями. Губы ярко намазаны, кожа смуглая то ли отприроды, то ли тон наложила, между бровями родинка.

Кондратьева говорила и говорила, а мне вголову неожиданно пришло невероятное предположение. Но проверить его стоило.Сумка «Марго» очень дорогая, навряд ли в Москве большое количество женщин имеетих.

– Если покажу тебе фото, узнаешь даму? –спросила я, когда недоучившаяся актриса замолкла.

– Да, – ответила Зина.

Я открыла сумку, вынула снимок Кати с Олегом иположила на стол.

– Похожа?

– Нет! – безапелляционно заявила Кондратьева.– Эта одета иначе, волосы не так уложены, да и лицо не то. И сумка… Вот ужстранность!

– «Марго», – констатировала я, – дорогаявинтажная вещь, как у матери Ксюши.

– Но она другая! – протянула студентка.

– Не «Марго»? – растерялась я. – На мойвзгляд, очень похожа, я видела в журнале подобную.

Зинаида ткнула пальцем в снимок.

– Здесь застежка «змея», а у той женщины, чтона шоу дочь привела, была «жаба».

– Извини, не понимаю!

Зинаида оперлась на стол.

– Ты в моде разбираешься?

– Так же, как в парикмахерских, – призналасья. – С одной стороны, люблю красивые вещи, мне нравятся, например, туфли нашпильках, с другой – не стану их носить каждый день, это неудобно. А еще хорошопонимаю, что пошив и продажа одежды и обуви – это бизнес, в котором крутятсямиллиарды тугриков, кто-то очень неплохо зарабатывает на желании мужчин иженщин выглядеть шикарно: глянцевые журналы, производители аксессуаров,драгоценностей… Многие люди попадают в зависимость от красивых картинок, ну иполучается цепная реакция: хочу быть такой, как эта манекенщица на фото,покупаю платье, туфли, делаю прическу, приобретаю необходимую косметику, да ещеманикюр-педикюр – сумка – серьги – браслет. Если фигура нестандартная – бегом вфитнес-клуб и садимся на диету. Раз начав, невозможно остановиться.Представляешь, сколько может заработать фирма, объявив: в этом сезоне носимсиний цвет? Армия дурочек выбросит красные платья и ринется в магазины. Но я некуплюсь на рекламу, если модный оттенок мне не идет. Спокойно отправлюсь наработу в прежней одежде. Понимаешь?