— Ну, вот мы и на месте. Всем слушать меня, повторять не буду. Сегодня вы должны вести себя тише воды, ниже травы. Не дурачиться, не курить, не воровать, не драться, не сквернословить и… — Грегсон многозначительно поглядел на несколько разочарованного Крысу, — не расстегивать штаны перед школьницами. Я прекрасно знаю, что всем вам глубоко плевать на мою просьбу, поэтому скажу так: мы привезли вас сюда не ради развлечения. У этой экскурсии есть цель, и очень важная, которая может принести выгоду и нам, и вам, причем вполне осязаемую. Смотрите в оба, рты — на замок, руки — в карманы, иначе завтра первым паровозом отправитесь в Мидлсбро. Усвоили?

Мы дали Грегсону понять, что да, усвоили, но потребовалось некоторое время, прежде чем директор убедился, что это действительно так, и кивком велел Фодерингштайну открыть дверцу.

— Комнаты «А» и «Б» идут с мистером Шарпом, комнаты № 3 и «Д» — за мной. И улыбайтесь, улыбайтесь, тут будет интересно!

С этим напутствием мы свернули за угол к главному входу.

Я ломал голову, почему и зачем нас сюда согнали. Может, в качестве наказания? Ответа на этот вопрос я не знал. С другой стороны, мне было всего пятнадцать, всего на свете я знать не мог. В этом возрасте детей как-то не принято просвещать, достаточно окунуть их в жизнь с расчетом на то, что какой-никакой опыт они извлекут сами. Да, и еще: следует как можно чаще говорить подросткам, чтобы они заткнулись, а если что — сразу давать в зубы. До сего момента я жил именно по таким правилам, поэтому не слишком переживал, что меня не посвятили во все подробности происходящего. Для меня это было в порядке вещей — в порядке гребаных вещей. Короче, я решил поступить как всегда: запомнить день, если он сложится хорошо, или затолкать его в дальний уголок черепушки с пометкой «забыть и выкинуть», если он окажется скучным и паршивым (все на то указывало), а если меня спросят, бывал ли я в Британском музее, — тупо хлопать глазами.

Мы притопали к старому пыльно-серому зданию с высокими каменными колоннами, перед которым, словно муравьи, сновали япошки, жующие бутерброды.

— Чё, это он и есть? — спросил Крыса, проходя мимо ворот, на которых висела табличка «Британский музей». Охранники на входе (носить фуражки им было необязательно, о чем, судя по всему, они весьма сожалели) приветствовали нас улыбками и перекинулись с Грегсоном парой-тройкой любезностей.

— Спасибо! — рассмеялся он в ответ, и я почувствовал, как узел моего галстука затягивается еще туже. Унизительность положения заставляла задыхаться. Кучкой недотепистых школьников — вот кем мы выглядели со стороны, кучкой долбаных ботаников, которых преподы водят за собой, музейные смотрители — опекают, словно малышню, а прочая публика едва удостаивает мимолетным взором.

Музей просто кишел школьниками, но лишь несколько групп были одеты в форму, на всех остальных была обычная повседневная одежда. С какой стати Грегсон вырядил нас, будто клоунов? В Гафине мы сроду не носили формы. На кой черт было напяливать ее для приезда сюда, где практически все одеты, как нормальные люди? Неужели директор таким образом наказывал нас за какие-то прошлые проступки, о которых мы давно забыли? Что за фигню он устроил? Как уже говорилось, ответов на эти вопросы я не знал, но Грегсон явно что-то задумал. Я смотрел в оба, держал рот на замке, а руки в карманах.

Мы поднялись по длинным каменным лестницам, обогнули высокие колонны, оставили позади еще нескольких охранников с непокрытыми головами, прошли мимо табличек с надписью «Не курить», мимо дверей из стекла и бронзы, и тут нашим глазам представилось первое искушение.

Посреди вестибюля стоял большой стол, круглый и прозрачный, очень похожий на пульт в машине времени Доктора Кто. Он был полым, столешница — стеклянной, и мы все немедленно столпились вокруг стола, жадными взглядами пожирая лежавшие в его чреве сокровища.

Стол представлял собой копилку для добровольных пожертвований, внутри находились серебряные и медные монеты, а также купюры на многие и многие сотни фунтов.

— Здесь написано, что рекомендованная сумма взноса — три фунта, а один чувак сунул целую двадцатку. Интересно, как он получил сдачу? — недоуменно спросил Тормоз.

— Эй, вы, ну-ка сдерните оттуда, — рявкнул Грегсон, увидев, что́ мы делаем, и сто шестьдесят пальцев неохотно отлипли от прорезей в стекле. Заметив взгляд одного из охранников, директор снисходительно хохотнул и пожал плечами: — Дети, что с них взять!

Унижение обожгло каждого из нас, однако мы промолчали и уныло поплелись вслед за Грегсоном.

Должен сказать, все оказалось так, как я и предполагал, если не хуже. Перед глазами проплывали бесконечные витрины со старыми битыми черепками, вероятно, представлявшими какую-то ценность. Мы таскались по залам больше двух часов, разглядывая римские шлемы, древнегреческие скульптуры, египетские статуи и предметы ассирийского искусства. От зевков у нас уже сводило челюсти. Настоящий кошмар.

Думаете, мы балдели, потому что засматривались такими фильмами, как «Аргонавты», «Синдбад и глаз тигра» или «Крулл»? Так вот, нет. В Британском музее было до смерти скучно. Скорей всего, найдутся люди, которые обожают рассматривать эту муть, но, честно говоря, кто видел половину каменного льва, может считать, что видел их всех. Зачем собирать целый музей дрянного барахла?

Даже золото и серебро не вызвало у нас интереса. В самом деле, что толку пялиться на горшки и сундуки, набитые настоящими золотыми монетами, если они заперты под стеклом?

— Подходим, подходим ближе, руками ничего не трогать, — как заведенный, повторял Грегсон. Большинство из нас уже давно перестали слушать, хотя некоторые реплики, как назойливые мухи, все равно долетали до ушей: «Особая гордость музея, экспонат, выставленный для осмотра лишь на один год…»

— Ага, и все сломя голову бегут на него смотреть, — шепнул мне на ухо Шпала, до колик меня рассмешив. Грегсон метнул на нас сердитый взгляд, но, поскольку он округлил пальцы в виде монет, я вытер выступившие слезы и вновь состроил постную мину.

— В ящиках находятся золотые монеты, год назад обнаруженные на месте древнего захоронения в районе водосистем Норфолк-Бродз, — проинформировал нас директор.

— Неплохо они там жили, в Норфолк-Бродз, — высказался Шарпей и подмигнул, разрешая вежливый смех. Никто даже не улыбнулся.

— Сокровищница, принадлежавшая, как считают, вождю викингов, была найдена строительными рабочими неподалеку от Грейт-Ярмута, в маленьком городке Раннэм, отсюда и название: «раннэмский клад». Как правило, на экспозицию выставляется не более двух процентов любого клада, но, поскольку эта находка совсем свежая и работы по ее исследованию и каталогизации начнутся лишь в следующем году, администрация музея решила выставить на публичный осмотр сокровищницу в полном объеме. Это третий по величине клад, найденный на территории Великобритании за всю историю, — восторженно вещал Грегсон.

— Сэр, а можно еще раз посмотреть на стол для сбора пожертвований? — спросил Шпала. Сзади послышались смешки.