так холоден с Асукай? Почему поступал так жестоко?

Я перестал понимать, что происходит.

– Асукай-сан, – Кацураги говорил тихо и монотонно, словно произносил проклятие. – Тайны особняка и этих людей… я раскрою их все.

Часть II. Катастрофа

Босх знал, что стиль можно подделать, но в этом тексте его что-то смущало. Все та же напыщенность, все те же высокопарные фразы и беспомощные, нелепые рифмы. В груди тягостно заныло. «Это он, – думал Босх. – Это он».

Майкл Коннелли «Блондинка в бетоне»

Моя единственная и неповторимая, моя волшебная принцесса… В тот самый день, когда я встретила ее, в моей жизни наконец появились яркие краски.

Посмотрите на нее. Асукай Хикару. Я сразу замечаю ее на платформе там, где останавливается восьмой вагон. Наше любимое место. Когда я прихожу на платформу, она уже ждет меня там. Ее дыхание превращается в белый пар.

Надеюсь, что на этот раз я не заставила ее долго ждать.

Сегодня она должна была переодеться в зимнюю форму. Длинные рукава ее свитера так мило торчат из-под зимней курточки… Замерзшая ладонь, покрасневшая от холода, быстро перелистывает страницы книги в мягкой обложке. Я помню, как она мило жаловалась, что не может надеть перчатки, ведь в них неудобно писать сообщения на смартфоне. Мне это показалось забавным; пожалуй, подарю ей на день рождения в ноябре пару митенок – перчаток без пальчиков.

– Доброе утро! – говорю я, обнимая ее со спины. Ее тело теплое и мягкое – все дело в толстом свитере. – Тебе так идет зимняя форма!

– Откуда столько энергии с утра? – раздраженно спрашивает Хикару. – Смотри, поезд уже идет. Отпусти!

– Никаких мыслей по поводу зимней формы?

– Да, да, она милая!

– Блин.

Подошел поезд, Хикару садится на наше привычное место в конце восьмого вагона. Я сажусь рядом с ней. Путь до школы занимает двадцать три минуты. Мое самое любимое время дня! Возвращаемся мы по отдельности, ведь я остаюсь в клубе после уроков, к тому же мы учимся в разных классах. Но сейчас я могу провести время с Хикару. Это только наше время, чтобы вести непринужденные разговоры, слушать новый музыкальный альбом, который я купила вчера, договариваться насчет обеда и совместных планов на выходные – в общем, делать все, что мы пожелаем.

Сегодня моя очередь выбирать занятие.

– Я принесла твой портрет с недавнего места преступления…

– Что?

Я уже собираюсь достать из портфеля свой этюдник, но Хикару останавливает меня.

– Не здесь! Слишком много людей, я стесняюсь.

– Но почему? Ты хорошо получилась…

– Я не против посмотреть, но не здесь! – шипит она, округлив глаза. – На крыше школы в обед, хорошо?

– Обещаешь?.. Хорошо!

Довольная, я убираю этюдник, и мы продолжаем болтать.

– Ты должна серьезнее относиться к своим работам.

Крепкий на вид старшеклассник из художественного клуба всегда учил меня, что я «должна» и «не должна» делать. Я рисую потому, что мне это нравится, а не из-за конкурсов и соревнований; честно говоря, меня вообще мало интересует мнение других людей. Что в этом плохого? Но я не смогла отказать. Вскоре я поняла, что рисовать для конкурсов совсем невесело. Я все время чувствовала себя обязанной и почти потеряла интерес к рисованию.

Но Асукай все изменила.

Моя принцесса…

Сначала я считала ее просто невероятно красивой девушкой, учащейся в моей школе. Однако в мае прошлого года, во время спортивного фестиваля, она с легкостью раскрыла дело о краже на территории кампуса.

Дело было простым. Но расследование Хикару было очень увлекательным – она строила одну теорию за другой, постепенно все больше наступая на пятки преступнику. В этом была особая красота.

Впервые я нарисовала ее простым карандашом – на моем наброске Асукай в спортивной форме обосновывала свои выводы и указывала на преступника. Я много раз переделывала рисунок, но, как ни старалась, не могла передать ее красоту. Только к первым выходным после спортивного фестиваля[43] я наконец была удовлетворена результатом.

В первый учебный день на следующей неделе я постучалась в дверь соседнего класса.

– Асукай-сан здесь?

Та, кого я искала, была поглощена чтением книг в мягкой обложке. Она молча подняла на меня свой серьезный взгляд. Меня тут же охватил ужас. Я вдруг осознала, что сидевшая за школьной партой девушка сильно отличалась от моей героини, бойко раскрывавшей преступления.

– Что такое?

– Я – Мидори Амасаки из параллельного класса. Приятно познакомиться!

Она вежливо поклонилась в ответ и тут же вернулась к чтению книги.

– У тебя будет время после школы?

– Зачем?

– После школы. Если будет время, приходи на крышу. Я хочу кое-что тебе показать.

Асукай не пыталась скрыть удивление. Должно быть, ее поразило то, как бесстрашно я заговорила с ней. Конечно, ведь мы были незнакомками! Ее удивленное выражение лица заставило меня хотеть рисовать ее еще больше.

Она была нужна мне. Это все, о чем я могла думать в тот день до конца уроков. Поучиться мне, конечно же, не удалось.

Во второй раз я встретилась с Хикару на крыше после уроков.

– Ты была просто великолепна на спортивном фестивале!

Она встревоженно смотрела на меня, удивленная моей энергичностью.

– Да ничего такого…

– Еще как чего! Просто великолепна!

– Спасибо. Но это был первый и последний раз. Я не хочу работать детективом.

Я удивилась.

– Но почему? У тебя же талант!

– Талант? – рассмеялась она в ответ. – Ничего подобного. Просто я не могу промолчать, если заметила хоть что-то подозрительное. А я не хочу высовываться, мне слишком стыдно… – Она выглядела так, словно никак не ожидала услышать от меня похвалу.

– Но ты такая милая, когда раскрываешь преступления, – продолжила я, а Асукай закатила глаза.

– Такое мне говорят впервые. – Ее искренняя улыбка поразила меня в самое сердце.

– Эй, а почему ты не хочешь быть детективом?

Она явно не ожидала такого вопроса, но все же откровенно рассказала мне все. Возможно, потому, что кто-то впервые интересовался подобным, или просто потому, что ей самой очень хотелось наконец с кем-то поделиться.

– Проще говоря, я устала от разоблачений. В каждом деле я выясняю множество деталей, обстоятельства жизни жертвы и преступника, и не могу промолчать, если вижу ложь. В результате я встаю между людьми, а иногда и вовсе ломаю их жизнь.

Я не стала расспрашивать Асукай об уже раскрытых делах – не хотела насильно открывать дверь в ее воспоминания. Поэтому заговорила о будущем.

– Значит, ты больше не будешь детективом?

– Да, – с облегчением выдохнула она. – Мне надоело. В любом случае, ты сегодня позвала меня для работы над очередным