Священник развернул кусок белоснежного холста и извлек из него ритуальную чашу.

– Надо же! Дома, говоришь, оставил? А как она у меня дома оказалась?

– Так вы же сами вечером принесли, чтобы Нона ее почистила!

– Можно уходить отсюда, – шепнул барон виконту. – Зря только время потратили. Без чаши заключить свадебный обряд не мог даже столь забывчивый служитель.

Виконт к тому времени уже ничего не говорил, лишь открывал и закрывал беззвучно рот, точно рыба. Лицо его по цвету напоминало отварную свеклу. Испугавшись, что спутника вот-вот хватит удар, Джакоб потащил его к скамейке под яблоней у колодца, а затем принялся плескать ему в лицо ледяной колодезной водой. Постепенно Руперт пришел в себя и даже смог нормально разговаривать.

– Остался еще один храм, – пробурчал он. – Надеюсь, там служитель окажется вменяемым. И обойдется без нервных женихов.

Чтобы найти третий по величине храм Нантера, барону и виконту пришлось покружить по лабиринту узеньких улочек.

– Если наши беглецы направились прямиком туда, то они давно уже поженились, – предположил Руперт.

Но Джакоб только покачал головой.

– Даже к скромной церемонии служителю требуется подготовиться. И обязательный час наедине с богами для жениха и невесты никто не отменит. Да и сам обряд занимает немало времени. В наихудшем случае мы подоспеем к концу церемонии.

– И что тогда будем делать? – уныло спросил виконт.

– Требовать аннулировать брак. Закон на нашей стороне, согласие опекунов на свадьбу получено не было. Полагаю, проблем у нас не возникнет. Осторожно!

Окно над головами преследователей распахнулось, и чья-то рука выплеснула прямо на улицу дурно пахнущее содержимое некоего сосуда. Руперт едва успел отскочить, но несколько капель все равно попало на его сапоги.

– Вот ***! – выругался виконт. – Где здесь колодец?

– У нас не так много времени, – занервничал барон. – Если мы примемся искать колодец, то можем упустить подопечных. Вот!

Он сорвал пук проросшей между камнями травы и протянул спутнику. Брезгливо скривившись, тот вытер сапог, тут же отшвырнул траву и отряхнул руки.

– Ну что вы застряли, Джакоб? – раздраженно спросил он. – Сами же сказали, что нам следует поторопиться.

Барон про себя произнес несколько крепких ругательств, а потом вызвал в памяти то выражение лица виконта, которое появилось всего несколько мгновений назад, когда вонючая жидкость окропила сапог. Настроение опять улучшилось, и Джакоб лучезарно улыбнулся.

– Да-да, поспешим.

Но им пришлось еще немного поплутать, прежде чем они все-таки вышли к храму. Приземистое здание было полускрыто деревьями, а на небольшой площади толпился люд.

– Похоже, наших беглецов здесь нет, – предположил барон. – Вряд ли все, собравшие здесь, пришли поздравить мою племянницу.

Виконт нахмурился. Он понимал, что толпа собралась явно по иному поводу, но мысль о том, чтобы обшаривать многочисленные небольшие часовни, а после них таверны и постоялые дворы, навевала уныние. Решив положиться на удачу (пусть она его и неоднократно подводила с самого утра), Руперт заявил:

– Все равно надо проверить. Вдруг эти люди просто ждут, пока наши голубки поженятся и служитель освободится.

И он зашагал к храму. Джакоб со вздохом последовал за ним, стараясь держаться немного позади и заранее прикидывая пути отступления.

Толпа перед храмом заволновалась, пришла в движение, зашумела. С расстояния нескольких шагов барон рассмотрел, что одеты собравшиеся дорого.

– А это кто такие? – подала голос разбитная бабенка самого вульгарного вида, наряженная, тем не менее, в роскошное платье.

Судя по белому цвету одежд собравшихся, в храме как раз шла скорбная церемония прощания души с телом умершего, однако ни малейших следов горя не было заметно ни на одном лице.

– Похоже, еще наследнички, – бросил седовласый представительный господин.

– Какие наследнички? Откуда? – заволновалась все та вульгарная особа. – Я таких не помню.

– Да как же вам помнить, тетушка, – язвительно произнес худощавый сутулый парень лет семнадцати, – если вы только полгода замужем за дядей и пробыли. Не успели еще со всеми родственниками перезнакомиться.

Похоже, перед виконтом и бароном разворачивалась заключительная сцена давно уже игравшегося спектакля, потому что слова парня словно послужили сигналом для остальных.

– Уж постыдился бы, племянничек, – всплеснув руками, завела вдова, – ты-то к дяде Теодору разве часто захаживал? Лишь когда он слег, стал нас навещать. Зато теперь первым к храму прискакал.

– Лучше помолчи, Розинда, – вставила крутобокая черноволосая дама внушительного роста. – Мой сын, как ни крути, проводил с Теодором куда больше времени, чем его собственная женушка. Как ни придешь, так Роззи у соседки лясы точит. А то и вовсе бродит незнамо где. И то верно, к чему молодой женщине старый муж?

– На что это ты намекаешь? – побагровела вдова. – Я была верна Теодору!

– В первую ночь после свадьбы, – язвительно уточнил чернобородый мужчина. – Да наш брат рогами потолок задевал, об этом все знают.

Виконту надоело выслушивать чужие семейные дрязги, и он решил вновь привлечь к себе внимание.

– Так здесь собрались ради похорон? – громко задал он поразительно логичный вопрос.

Все собравшиеся разом повернулись к нему.

– А вы кто такие? – повторил вопрос вдовы брат покойного. – Уж я-то точно знаю, что к нашей семье вы отношения не имеете.

– А может, они сыновья тетки Варги? – волнуясь, предположила его сестра. – Варга ведь как сбежала из дома почти полвека тому, так от нее никаких вестей и не приходило.

– Вот и забудем о ней, как она забыла о нас, – отрезал чернобородый. – А то до наследства дорогого Тео и без них слишком много охочих.

И он свирепо посмотрел на вдову.

Разозленный тем, что его приняли мало того, что за родственника барона, так еще и за сына какой-то неведомой Варги, которая, судя по всему, не отличалась благочестивым поведением, виконт высказался снова:

– Я вовсе не ваш родственник! Неужели вам, олухам, это не очевидно?

Джакоб вжал голову в плечи и отступил на пару шагов.

– А я знаю, кто они! – внезапно объявил сутулый юнец. – Они – дружки Розинды, вот!

– Совсем рехнулся? – взвизгнула вдова. – Да ты только посмотри на них! Думаешь, хоть одна женщина в здравом рассудке польстится на эдаких страшил?

Тут уж Руперт не выдержал.

– На себя полюбуйся, *** дешевая, – высказался он. – Муженек твой, должно быть, совсем глазами ослаб, раз взял тебя в жены.

– Что? – еще сильнее повысила голос Розинда. – Ты что себе позволяешь?