Наиболее резкие по тону выпады против него начались, когда он заявил, что готов помочь выполнить много быстрее пятилетний план по подъёму экономики страны, объявленный Сталиным в октябре 1928 года. Не только многие лидеры партии и государства, но и интеллектуалы выразили пессимизм по поводу плана, но Вавилов и Серебовский с энтузиазмом и громко радовались сталинскому новшеству. В 1929 году Серебровский напечатал статью "Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе" (3), в которой не просто поддержал с энтузиазмом индустриализацию и создание колхозов и совхозов. Он пошел дальше, заявив, что берется помочь ускорить выполнение пятилетних планов путем искусственного выведения людей с лучшими генетическими свойствами. Ругая буржуазию за неспособность следовать рекомендациям евгеников, он декларировал, что, по его мнению, рабочий класс в капиталистических странах должен думать только о социалистической революции (рабочий класс, писал он, "справедливо видит в свержении капиталистического строя единственный радикальный способ уничтожения гнета и насилия. При капитализме ему не до евгеники" (4)), а вот установленные в Советском Союзе порядки позволят достичь то, что совершенно невозможно в мире буржуазно-капиталистическом. Он предложил применить в гигантских масштабах искусственное осеменение женщин "рекомендованной спермой", собранной от мужчин с выдающимися наследственными способностями.

Заявление о легкой возможности осуществления такой программы не обосновывалось ничем, Серебровский даже отмечал, что "техника искусственного осеменения" пока не проверена на человеке и находит "сейчас широкое применение лишь в коннозаводстве и овцеводстве". Доказательств правоты своей декларации в отношении человека Серебровский не привел. Он ограничился утверждением, что после осеменения громадного числа женщин можно будет провести отбор детей с лучшими генетическими характеристиками. Механизмов отбора он также не описывал, а просто предлагал осуществить в стране следующую программу:

Эти лозунги противоречили не только общественной и личной морали, они могли быть многими расценены и как абиологические. Автор не мог не понимать этого и отгораживался от возможной критики столь же решительными фразами, как и по другим вопросам:

Он обещал, что, использовав евгенические процедуры, можно будет выполнить задания сталинского пятилетнего плана всего за два с половиной года. Для такого рывка вперед нужно сделать лишь одно: применить в широких масштабах искусственное оплодотворение женщин спермой, собранной от наиболее активных, здоровых и талантливых мужчин. "Если бы нам удалось очистить население нашего Союза от различного рода наследственных страданий, то, наверное, пятилетку можно было бы выполнить в 2,5 года" (6).

Щеголяние баснословными по своей сути цифрами приобрело в это время невероятные масштабы. Подстегиваемые высшим руководством партии и прежде всего Сталиным новоиспеченные "спецы" по планированию выдавали любые цифры за результат трезвого и многомерного расчета. Например, в ноябре 1928 года Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ) выдал предполагаемые цифры роста тяжелой промышленности в результате выполнения сталинских заданий в течение ближайших пяти лет (опубликованный норматив был торжественно назван "окончательной директивой пятилетки"). Но Сталина эти цифры не удовлетворили. Сталинские спецы-экономисты заново засели за расчеты и в кратчайшие сроки нашли "неучтенные резервы". Продукция тяжелой промышленности, как они определили, была расчитана неверно, и как теперь следует из вновь окончательно пересчитанных резервов, она должна будет возрасти на 150,2 %, а легкой промышленности на 121,4 %. Но через день Сталин собрал Политбюро ВКП(б) и заявил, что и такой (по сути совершенно невероятный) рост всех отраслей промышленности мал. Тогда, нимало ни сумнявшись, спецы в ВСНХ сообщили, что они остались на ночь на работе, заново пересчитали их "окончательный прогноз" и выдали новую "окончательную" цифру: рост тяжелой индустрии — на 221 %, всей промышленности — на 167 %.

На этом чехарда с цифрами не кончилась. Через полтора месяца появился "уточненный вариант ВСНХ". В нем плановые цифры возросли еще больше, хотя никаких объяснений тому, какие резервы для роста были пропущены ранее, или какие варианты математического обсчеты были признаны более соответствующими "правильной математике", сказано не было. Просто плановики решились привести цифры роста по отдельным статьям пятилетнего плана без каких бы то ни было объяснений. Например, было сказано, что вместо добычи 21,7 миллионов тонн нефти будет получено 41,4 млн. тонн, вместо 75 млн. т каменного угля 120 млн. тонн и т. д. Как сообщили газеты, Сталину этот вариант плана понравился больше, и тогда ВСНХ во главе с В. Куйбышевым оказалось так воодушевлено отеческой заботой дорогого товарища Сталина, что "нашло дополнительные резервы, и в пятилетний план были внесены новые коррективы: было обещано довести добычу нефти до 42 млн тонн, а каменного угля — до 140 млн. Тонн". (Разумеется, ни первый, ни последующие пятилетние планы никогда не были выполнены, но сведения об этих провалах появились только после падения советской власти).