нет выбора? — пожимаю я плечами, не веря, что говорю это вслух.

— У всех? — Мужчина изгибает бровь. — Не будьте такой наивной. Они пропитаны чернотой. Думаете, хоть кто-то из них сжалится над вами, если ему заплатят за ваше убийство?

— А что если один уже сжалился?

Губы следователя трогает насмешливая улыбка. Ослабив галстук, он разводит полы пиджака в стороны и упирает руки в бока.

— Вы недавно в этом бизнесе, не так ли? Еще не умеете фильтровать ответы. Сами того не замечая, признаетесь, что крутитесь в опасных кругах.

— Адель Чеховская очень крупный предприниматель. У нее много конкурентов. Кто-то из них не чист на руку. Да, ее круг опасен. И я действительно работаю на ее семью совсем недолго, но пока не заметила ничего противозаконного.

— А как же ваша авария? Почему она не зарегистрирована в компетентных органах?

— Видите ли, у нас с Камилем сложные отношения. Мы возвращались с ужина в доме его брата, по дороге повздорили, Камиль потерял управление, и нас подрезало дерево. Других пострадавших нет, а Камиль и так ездит без водительских прав. Так что да, мелкие нарушения закона за нами все же числятся.

— Дерево подрезало, говорите? — хмыкает он. — Придется и на него дело завести.

— Тогда у вас возникнут проблемы с Гринписом.

— Вот незадача, даже у дерева есть крыша!

Захрипевшая рация отвлекает нас от разговора.

— Асманов вывел тюремщиков! Заключенные сдались. Что прикажете делать?

— Разведите всех по камерам. Асманова сюда. А пострадавшие пусть подтирают сопли. Их ждет серьезный разговор. Придурки недоделанные! — Следователь отключает рацию и снова смотрит на меня. — Надо же, ему понадобилось даже меньше пяти минут.

— Камиль умеет добиваться желаемого, — улыбаюсь я, довольная, что не ошиблась в нем.

— И чего он желает сейчас?

— Увидеться со мной.

— Я рад, что вы так уверены в нем, Анастасия. Однако осмелюсь предупредить вас. Камиль Асманов — человек-тайна. Он сам себе на уме. Вы можете думать, что он чего-то не заметил, в чем-то ошибся, что-то упустил. Поверите, что манипулируете им. Начнете ему доверять. А потом окажется, что все это время именно он дергал за ниточки.

— В смысле? — напрягаюсь я, уже слыша приближающиеся шаги из коридора.

Следователь коварно усмехается:

— Римма Ермакова была застрелена из пистолета Камиля.

Глава 31. Один — один

Камиль

Не прогадал я со следаком. Правильный тон, щепотку эмоций, каплю угроз — и этот дебил повелся, заинтересовался медсестричкой. Теперь мне спокойней. Здесь до нее не доберется Адель, да и Глеб не будет распускать лапы.

Запнувшись о порог, заваливаюсь в комнатушку, а те двое, что вели меня, даже не смогли удержать. Слабаки проклятые!

— Камиль! — визг встревоженной медсестрички звучит где-то над самым ухом. Ее нежные руки касаются моей шеи, спускаются ниже и помогают мне подняться.

Меня лихорадит. Кожу жжет, внутри все трясется, кости ноют, башка раскалывается.

— Боже мой! — шепчет медсестричка. — Вы монстры!

— Не больше, чем они, — вякает следак.

— Ему нужен врач!

— Так вы же здесь. Вот и окажите ему помощь.

— Издеваетесь?! Здесь?! В грязи?! Он весь синий. У него могут быть повреждения внутренних органов! Переломы!

— Ну так вы же сами сказали, что у вас есть адвокат. Ждите.

— Вы бессовестный мерзавец! — не стесняется в выражениях медсестричка, поднимая меня на ноги.

— Уведите их! — командует следак. — Дайте им воды и каких-нибудь медикаментов. Через час мы вернемся к нашему разговору, Анастасия. Постарайтесь все взвесить и принять правильное решение.

— Правильное в вашем понимании не значит правильное в моем! — огрызается она, выводя меня в коридор.

Мне так хочется взглянуть на нее, но держу лицо опущенным, чтобы не пугать.

— Как Маркиза? — устало спрашиваю, стараясь выглядеть бодрее, чем есть на самом деле.

— Не обвиняется в убийствах, — бурчит медсестричка, взвалив на себя едва ли не весь мой вес. — Господи, это каким же безумцем надо быть, чтобы одной ногой в могиле спрашивать о кошке?!

Нас приводят в мою камеру, которая совсем не впечатляет медсестричку. Электричества нет, вонь, сырость.

— Ну ничего, — вздыхает она. — Мы тут ненадолго. — Помогает мне лечь и оглядывается. — Принесите нам хотя бы фонарик!

— Не положено! — Тюремщик протягивает ей прозрачный пакетик с медикаментами и пол-литровую бутылку воды. Потом захлопывает дверь, оставив приоткрытым лишь узкое окно в ней.

— Это что? Кровь? — Медсестричка смотрит на пол и шаркает по нему носком туфли.

Черт, у нее обалденно красивые ноги. Завидую этим шелковым чулкам, что имеют возможность касаться ее кожи.

Сняв кардиган, она подворачивает длинные рукава блузки, привычным жестом убирает волосы за уши и подсаживается ко мне.

— Камиль, ты дурак, ты в курсе? — бормочет, пользуясь моим бессилием. Шуршит пакетом, что-то распаковывает и начинает протирать мое лицо. — Больно?

— Уже нет, — отвечаю, наконец взглянув на нее.

Откуда в ней столько смелости, решительности, силы духа? Она в любой ситуации возьмет себя в руки и выкарабкается. Повторюсь, Глеб кретин!

— Как Адель и брат отреагировали на твой арест?

— Тебе в больницу надо, а ты интересуешься, не отравились ли твои родственники собственным ядом. — Она снова смачивает тампон. — Зубы все на месте?

— Вроде да.

— Грудь как? Сломанное ребро может проткнуть легкое.

— Я еще живой, значит, легкие целы. Только плечо…

— Садись! — Медсестричка усаживает меня и начинает жуткие манипуляции по вправлению сустава. — Будет неприятно. Придется потерпеть. Готов?

Я даже кивнуть не успеваю, как острая боль пронзает руку, разливается теплом по спине и стремительно угасает.

— Да ты волшебница.

— Ага, фея-крестная. На, попей… А теперь ложись. — Она продолжает прерванное протирание моих ран.

В матовом мраке я почти не вижу ее лица, зато хорошо слышу, как она шмыгает носом. Ревет, дурочка.

— Они что-то сделали тебе?

— Нет. А сделали бы, не сказала. Ты бы видел себя!

— Ничего, оклемаюсь.

— Так нельзя, Камиль! Ты же знаешь Адель и Романа! Они нисколько не шевелятся, чтобы вытащить тебя отсюда. Сейчас тебя уже засовывали бы в полиэтиленовый мешок! Хорошо, что у меня остались связи из прошлого…

— Что?! — Я отмахиваюсь от ее руки и приподнимаюсь на локте. — Что ты сделала?!

— Считай, нашла нам адвоката!

— Кто тебя просил?! — рявкаю я. — У меня есть адвокат!

— Это ты так думаешь! Знаешь, какие условия выставил мне твой брат, чтобы ускорить его работу? Предложил поужинать с ним!

Ни хрена себе! Не успел я сесть, а братец уже возле моей девчонки пришвартовывается. Еще и обманом, как обычно, якорь кидает.

— А, не ожидал! Так что скажи мне спасибо! — Она толкает меня в плечо, укладывая обратно.

— И что? Ты поужинала бы с ним, если бы