Волоски на затылке встали дыбом, когда ледяные пальцы пробежались по моей коже.

Ахнув, я резко повернулась, и простыни вспорхнули вокруг меня. Пыль поднялась в воздух, забивая ноздри. Я попятилась назад, натыкаясь на верстак. Кровь грохотала во мне, пока я смотрела, как колышутся простыни и медленно оседают обратно.

Я вытянула руку и дрожащими пальцами ощупала основание шеи. Паутина. Должно быть, паутина.

Чувствуя, как пересохло во рту, я повернулась к верстаку, сосредоточившись на предстоящей задаче. Я понятия не имела, что за чучело там лежит. Укутанное в темное одеяло, со связанными грубой веревкой конечностями, оно было значительно короче, чем мумия из соседней комнаты – может, около ста семидесяти сантиметров, примерно моего роста.

Я почувствовала странный запах с примесью мускусного аромата, когда перегнулась через верстак, пытаясь измерить ширину, но мне мешали ноги чучела.

– Черт.

Отложив рулетку, я схватила чучело за ноги, намереваясь попросту сбросить его с верстака, но… ноги оказались тяжелыми. Твердыми. Я приподняла их, бурча себе под нос, и тошнотворно-сладкий запах усилился.

В груди поднималось неприятное предчувствие.

И сразу стало трудно дышать, когда мой взгляд медленно скользнул по всей длине укутанного тела. Горло сдавило. Верхние края одеяла чуть расходились, и, прищурившись, я заглянула в открывшуюся щель. Перед глазами промелькнуло что-то… что-то похожее на темные завитки волос.

О боже…

Но это еще не все – из самой середины выглядывал кроваво-красный и оперенный комочек.

Нахмурившись, я наклонилась и протянула вперед дрожащую руку. Это всего лишь реквизит. Подделка. Безобидный фейк. Мои пальцы вцепились в край одеяла, и с замиранием сердца я откинула грубую ткань.

Крик подступил к горлу и застрял, зажатый ледяными тисками ужаса. Отпрыгнув назад, я широко открыла рот, но не издала ни звука. Я не могла дышать и не могла отвести взгляд от того, что лежало на скамейке.

Тусклые зеленые глаза неподвижно уставились в потолок. На мертвенно-серой коже выделялось бурое пятно в уголке синюшных губ, и…

О боже…

Головка кардинала высовывалась из этих губ, а пернатое тельце исчезало в глубине неестественно ра-зинутого рта.

И это был не манекен.

Крик, наконец, вырвался на свободу, сотрясая тишину, и я кричала не переставая. Я просто не могла остановиться.

Я нашла ее – нашла Ви Бартол.

Полиция заполонила старый фермерский дом и амбар. Не знаю, сколько прошло времени, но фургон судмедэкспертизы все маячил на стоянке, и, казалось, миновала вечность с тех пор, как офицеры оттащили меня от Линдс и мисс Рид, усадив на заднее сиденье патрульной машины.

Всех по очереди допрашивали, а потом попросили покинуть место происшествия.

Двор оцепили желтой лентой.

Я дала показания офицеру, чье лицо казалось смутно знакомым, и помощнику шерифа – видимо, с ним мы тоже когда-то встречались. Из обрывков разговоров я поняла, что смерть Ви рассматривают как… убийство, что для меня стало очевидно в тот самый миг, когда я увидела тело.

Каждые десять минут ко мне заглядывали офицеры, справляясь о моем самочувствии. Кто-то передал мне бутылку воды. После единственного глотка она так и валялась рядом со мной, нетронутая.

Сколько бы глубоких вдохов я ни делала, запах смерти не выветривался. Я закрыла лицо ладонями. Время от времени меня сотрясала дрожь.

Ви мертва.

Она не была моей близкой подругой, но это нисколько не уменьшало боли и потрясения, и ледяной ужас не отпускал меня. Ви убили, в этом я нисколько не сомневалась, а труп оставили в фермерском доме, чтобы его нашли.

– Как ты, держишься?

Я вскинула голову на звук мужского голоса. Медленно пришло смутное осознание.

– Я вас знаю.

– Да. – Коп оперся коленом на подножку, не сводя с меня пристального взгляда темных глаз. – Ты меня знаешь.

– Вы – Шоу, помощник шерифа. – Я захлопала ресницами. Можно подумать, он не знает, кто он такой. – Извините. Башка совсем не варит.

– Еще бы. – Полицейский протянул руку, сжимая мое плечо. – Просто посиди здесь. Мы позвонили твоей маме, чтобы она тебя забрала. Она скоро будет здесь.

– Спасибо, – прошептала я, откинувшись на спинку сиденья и потирая ладонями колени. Обернувшись, я отыскала глазами фургон коронера, который все еще стоял на парковке. – Она до сих пор…

– Мы не можем увезти… ее, пока не собраны все улики. – Шоу снова сжал мое плечо. – Тебе сейчас лучше не думать об этом.

Я медленно кивнула. Один-единственный образ никак не шел из головы.

– Там была птица – кардинал – у нее во рту…

– А об этом уж тем более не думай, Элла. – Он убрал руку и выпрямился. Опершись на дверцу машины, полицейский опустил голову. – Я знаю, это трудно.

Я чуть не расхохоталась, но усилием воли взяла себя в руки. Я знала, что если начну смеяться, то уже не остановлю эту истерику, и меня сочтут психопаткой. Я взглянула на него снизу вверх, и как будто пробудилась память, вытаскивая из глубин сознания давно забытые события. Меня накрыло ощущение дежавю[23].

– Я помню, – прошептала я пересохшими губами.

Он склонил голову набок.

– Помнишь что?

– В прошлый раз вы тоже усаживали меня в патрульную машину. – В его глазах зажглось понимание. Видимо, он догадался, о чем я говорю. – Вы вместе со мной ждали, пока приедут мои родители.

– Да, это был я, – произнес полицейский после небольшой паузы. – Надеюсь, третьего эпизода не будет.

Он больше ничего не сказал и застыл, как безмолвный часовой. Как это я забыла, что там, на шоссе, мне помогал помощник шерифа Шоу? Ошеломленная своим открытием, я вжалась в сиденье. Похоже, события той ночи были заблокированы в моей памяти. То же самое говорил доктор Оливер, и теперь я могла бы с ним согласиться.

В животе урчало после выпитой воды, и я закрыла глаза, мысленно отсчитывая секунды, пока не утихла тошнота.

Вскоре примчалась мама. Она припарковала машину рядом с моей «Джеттой» и бросилась ко мне. Шоу отступил в сторону, и я вышла. Мои ноги дрожали, когда я шагнула ей навстречу.

Мама заключила меня в крепкие объятия.

– Ох, детка…

Я крепко зажмурилась, вдыхая знакомый аромат розы. Слезы душили меня, и я крепче прижалась к ней.