с мрачными взглядами не пройдет. Пусть свой характер демонстрирует кому-нибудь другому, тому, на кого это произведет впечатление.

И вдруг, мне показались, что на его лице что-то изменилось.

Как будто… как будто мои слова достигли цели и даже доставили удовольствие. Как будто он собрался улыбнуться.

— Упертые бараны! Черт вас дери! Оба!

— Вы правы, — я покладисто согласился, довольно улыбнувшись — все-таки отразил первый натиск. Для начала- неплохо. С остальным, потом разберемся. И не удержавшись, съехидничал. — Ну, так мы ждем вас со щедрым подарком?

— Ждите — ждите, — он мстительно прищурился. — Только стол побольше закажите, а то не поместимся, потому что близкими у нас считаются не только родители, но и дедушка с бабушкой, сестры и братья, дети сестер и братьев, ну и их внуки! А у нас семья большая!

Моя челюсть от такого заявления падает на пол. Твою ж мать…Скромное торжество, да?

— Ну что, испугался? — рассмеявшись, хлопает меня по плечу.

— И все-таки придется рассказать Лике о нашей встрече, — покоянно вздыхаю я тяжко. Брови Леона подскакивают вверх. — Ну надо же мне как-то ей объяснить нашествие близких на свадьбу.

— Непременно надо добиться своего, да? Скажи, ты всегда себя так ведешь или передо мной красуешься?

— Понемногу того и другого, — честно признаюсь, уловив смену его настроения. Появилось ощущение, что он стал воспринимать меня, всерьез. Как равного.

— Я умею быть твердым в принципиальных вопросах. В остальных- можно прогнуться под обстоятельства. Отступить — не стыдно. Но я стараюсь использовать все возможности, чтобы быть уверенным, что сделал все, чтобы выиграть.

— А знаешь, ты очень подходишь моей дочери. Она такая же упрямая язва.

— Я слышал, что притягиваются противоположности, нет?

— Чтобы брак был счастливым, муж и жена должны быть из одного теста.

— Тогда, доверюсь вашему опыту, — не стал искушать судьбу, пожав на прощанье руку. — Извините, мне пора. Труба зовет, — верчу трезвонящим телефоном. — Приходите в гости, посмотрите, как мы живем.

— Был рад с тобой познакомиться, Вадим!

— Не поверите, Леон Николаевич, я тоже! — ухожу, оглядываясь еще пару раз.

34

Откинув полотенце, Вадим нырнул под одеяло, и притиснул меня к себе.

— Зачем ты надела трусы? — его рука прокралась под футболку.

— Ну здравствуйте, а вдруг Никита проснется?

— Не проснется, мы его «угуляли» до отключки, — хулиганисто цапнул меня за скулу. — Отдайся женщина!

Ощущение нависшей угрозы, после встречи с матерой адвокатессой, ослабло. Мы позволили себе вздохнуть не с облегчением, нет, … подвешенное состояние никуда не делось, скорее с оптимизмом.

— Живите, как жили, — подвела итог, в стенах своего офиса, холеная дама, в идеально сидящем светлом костюме, после того, как внимательно нас выслушала. — Свои позиции после вступления в брак, вы уровняете. Место жительства ребенка определено при разводе. Чтобы его оспорить, необходимо волеизъявление заинтересованной стороны. Если такое произойдет — обращайтесь! Мы соберем доказательства, что для ребенка созданы не только комфортные материально-бытовые условия, но и среда для всестороннего развития. Положим на стол судьи положительные характеристики с места работы, свидетельские показания о привязанности ребенка к отцу, и, если понадобиться, нароем компромат на истца.

Ее уверенный тон не оставлял сомнений, что она знает, как добиваться поставленной цели. Выкроенное время в плотном графике, по просьбе Наташкиного Сереги, респектабельный офис в центре города, и репутация «акулы», просто кричали о ее востребованности и пробивной силе. Вселяли веру в успех.

— Окружите ребенка любовью. Не препятствуйте общению с матерью. Не допускайте негативных реакций в ее адрес. Да, это сложно, но, согласитесь, благополучие вашего сына, важнее родительского эгоизма. Постарайтесь это и до бывшей жены донести.

Дни снова наполнились пестрой суетой и голодом к жизни. Будет день — будет пища. А пока, мы просто радовались каждому моменту, проведенному вместе. Учились вариться в одном котле, улавливать спрятанные эмоции, считывать сигналы, завернутые в словесную мишуру.

Не все было гладко…Вадим превращался в мрачный ледяной айсберг, когда видел меня с наушниками, зная, что слушаю уроки греческого. Ну не могла же я ему признаться, что все просто выдумала! Приходилось, делать вид, что учу язык…Он психовал молча. Ощетинивался, раздувал ноздри, припечатывал взглядом, а потом неизменно, выполнял обещанное «… сделаю, чтобы ты захотела остаться». Притягивал за шею, и целовал! Яростно, настойчиво, долго. Заставляя, думать только о нем.

— Да ты сегодня… — прижалась крепко-крепко и закинула на него ногу, — прям разошелся…

— А кто виноват, а? — его руки огладили спину и опустились ниже.

— А кто тебе не давал? — провокационно хмыкнула, мои ладони заняли ту же позицию.

— Ну все ты попалась! — вытряхнул меня из футболки. Скользнув губами по шее, перевернул на спину. Удерживая вес на руках возле головы, устроился между ног.

— Ты сейчас необыкновенно красивая. Эти твои волосы, растекшиеся по подушке, взгляд бесстыжий, венка на шее, — спускается поцелуями вниз, — дразнящие соски, — обводит их языком. — Капелька пупка… бедренные косточки, — слегка прикусывает по очереди, снимая с меня трусы. Трется подбородком о лобок, глядя в глаза. — Я просто с ума схожу от твоей гладкости. Ты не представляешь, какой кайф на живую чувствовать, как ты кончаешь, вместе со мной.

Отдавая себя ласкам, я растворялась в тягучей истоме. Каждое его прикосновение отзывалось горячей волной удовольствия, острого, сладко мучительного. Я чувствовала его нетерпение. Обоим хотелось за грань. Слиться, напитаться, присвоить.

Сбившееся дыхание, пересохшие губы, проступившая испарина. Движения — навстречу, ближе, еще ближе. Быстрее, резче, глубже. Тело, сжалось в тугую точку, а стиснувшие бедра ладони, мелкая дрожь и хриплый мужской стон, добавили каких-то непередаваемых эмоций, когда по нему пробежала судорога наслаждения. Ощущение счастья, заполнившего до краев.

А потом были ленивые, расслабленные ласки. Гуляющие по шее и плечам губы, прижавшееся, повторяющее изгибы тело, обвившие меня руки. Мои, пальцы, раздвигающие кончиками, волоски на его предплечьях, чертящие бороздки ногти, кружащие вокруг бугорков на кистях. Я млела от нежности окутавшей нас плотным коконом, в котором парила, как в невесомости.

— Хочу увидеть тебя в свадебном платье, — выпуская струйку воздуха, прошептал на ухо.

— Белом, длинном, с корсетом? — вырывается из меня глупый вопрос.

— На твое усмотрение.

Я с подозрением покосилась на него. Не ослышалась ли? Правильно ли поняла то, что сказал?

— Ты серьезно? Про платье?

— А похоже, что я шучу?! — игриво прикусил мою челюсть.

— Мы же просто распишемся…зачем платье?

Он крепче обхватил меня. Вжался в плечо подбородком.

— Я хочу, чтоб ты запомнила этот день. Себя в этом дне, шикарной невестой. Невестой, от вида которой у