и выпятил грудь. Я подумала о Брэме и Миннифер, которые спят у очага внизу в служебном зале. Они делали всё от них зависящее, чтобы исправить ситуацию.

«Нет, Зита, – жёстко сказала я себе, – ты не сдашься». Легко всё начать, и закончить тоже легко, но грамотно повести себя в середине – это как раз самое трудное.

Я с шумом выдохнула и откинулась на подушки, разглядывая узор на потолке в виде васильков, тучек и крылатых зверей и скользя взглядом по синей ленте, от нарисованной руки к узловатой ветке дерева и клюву чёрного дрозда. И вдруг у меня в голове всплыло воспоминание: ранняя весна, солнечный свет струится сквозь ветви деревьев, Динь бежит за брошенной палкой, и мои родители гуляют со мной, держа меня за руки… Вроде ничего особенного – но оно успокоило меня, смягчило словно нежный бальзам. Тёплый медальон лежал у меня на груди, и я сжала его в ладони, думая о маме и папе.

«Они бы боролись за замок Блэкбёрд, – думала я. – И они бы хотели, чтобы ты тоже боролась за него. Ты всегда хотела от жизни большего, чем сметать пыль в доме миссис Боливер. Ну вот, так и сложилось, поэтому ты попытаешься спасти свою семью, снять заклятие с Брэма и Миннифер, восстановить статус замка Блэкбёрд, чтобы он снова стал маяком в борьбе с тьмой…»

Только я почувствовала свою непоколебимую решимость и прилив праведного гнева, как услышала быстрые шаги в коридоре за дверью. Я осторожно слезла с кровати, на цыпочках подошла по холодному полу к двери и чуть приоткрыла её, как раз успев увидеть, как за поворотом исчезает шарик света вместе с шуршащим подолом платья миссис Кантакер.

Не задумываясь, я выскользнула из комнаты и быстро устремилась вслед за ней. Миссис Кантакер не сбавляла шаг и ни разу не обернулась. Она быстро прошла мимо теплицы, Зала психоза, Зала мраморных голов, поднялась по одной лестнице и спустилась по другой. И тогда я поняла, где мы: картинная галерея, та самая, где мы с Брэмом и Миннифер стояли несколько месяцев назад и разглядывали портрет Магдебур. Высоко подняв свечу, миссис Кантакер прошла до самого конца галереи и что-то прошептала…

Я застыла на месте. В стене за слегка приоткрытой дверцей вновь появилась синяя лестница. Не медля, словно она делала это уже в тысячный раз, миссис Кантакер подобрала подол платья и стала подниматься в запретные покои Магдебур.

Я ожидала, что она закричит и вылетит обратно, преследуемая роем виштов и упырей, – но я слышала только её удаляющиеся шаги и дребезжание окон под натиском ветра. Когда я поняла, что осталась одна в галерее, меня накрыла волна леденящего ужаса. Всё моё тело покрылось мурашками, я развернулась и бросилась бежать в свою комнату.

Глава 17

Последующие недели мы не сидели без дела. На самом деле, наш тайный бунт даже набрал темп с тех пор, как зимняя стужа заперла нас в замке. Однажды утром Брэм подсыпал немного алетриса мучнистого в кофе миссис Кантакер и Гарлута, и, когда они безмятежно уснули прямо во время завтрака, мы обыскали Высокий кабинет, покои миссис Кантакер и даже маленький письменный стол в тренировочном зале. Мы надеялись найти письма, адресованные духам из иного мира, подробный план действий, расписанный в дневниках, разрешения на пожирание душ и призыв фангоров ради забавы или что-нибудь насчёт Лиги синего паука и планов призвать Тёмную королеву из другого мира. Я смаковала фантазии, в которых приношу мистеру Греную огромную кипу доказательств и вываливаю их ему на стол, подняв облако пыли. Мы обыскали всё сверху донизу – но ничего не нашли. Никаких писем или заметок, ни следов чёрной магии, которую миссис Кантакер могла тайно практиковать. Письменный столик в тренировочном зале был убран начисто, как и Высокий кабинет, а что до многочисленных ящичков в столе моей мамы, то они даже не открывались.

Я всё чаще думала о синей лестнице, о том, как вдалеке затихал шелест юбок миссис Кантакер. Может, именно там миссис Кантакер и Гарлут что-то замышляют? Время от времени я видела лестницу – в конце коридоров или полускрытую в углах комнат. Однажды вечером я наткнулась на неё в коридоре рядом со столовой и решила немного постоять там, тщательно её разглядывая. Мне показалось, что оттуда доносятся какие-то звуки, шёпот ветра вдалеке, и – совсем уж странно – плеск воды.

– Что, любопытно?

Я резко обернулась. Гарлут прислонился к стене, улыбаясь своей жёлтой улыбкой.

– Нехорошо, если ты слишком любопытна, – сказал он, поигрывая чёрной тростью. – Хорошо, если не слишком. Не здесь. Не такой маленькой ведьме, как ты.

Я наградила его пронзительнейшим, презрительнейшим взглядом и ушла, но сердце тогда у меня ушло в пятки. Куда на самом деле ведёт эта лестница? И почудилось ли мне – или из угла рта Гарлута действительно высунулось нечто, похожее на кончик длинного бледного пальца?

19 декабря, в День Святого Вульпина Павшего, миссис Кантакер устроила грандиозный пир. Меня не пригласили. Я вообще не уверена, был ли в числе приглашённых кто-нибудь, кроме Гарлута и самой миссис Кантакер, а по количеству блюд, которые были заказаны, об этом трудно было догадаться.

Миннифер и Брэм пришлось готовить с сумерек до рассвета, и тех деликатесов хватило бы на сотню гостей из высшего общества. Мне ужасно хотелось вернуться в библиотеку Греты, но я не могла бросить друзей, чтобы они одни выполняли всю работу. Я носила стопки посуды в большой бальный зал, сметала пыль, полировала серебро и помогала Миннифер составлять букеты из тепличных цветов. Я готовила супы и соусы и пыталась убедить Брэма добавить туда пыль с пола и жуков, но он слишком любил своё ремесло, чтобы так сделать. Я растопила большой камин в бальном зале, и уже потом мы все прошествовали с кухни по лестнице наверх, сгибаясь под весом серебряных подносов и дымящихся супниц. К вечеру мы были измотаны, кости ныли, лица раскраснелись от жара печей.

С потным лицом и в залитом соусами фартуке я как раз возвращалась после того, как поставила на стол последний горшочек с консоме из омаров, когда увидела, что по драконьей лестнице спускается миссис Кантакер. С ней был Гарлут, как всегда мерзкий и напыщенный на вид. Но я уставилась именно на миссис Кантакер. Она была в платье из кроваво-красного атласа, тысячи воланов струились по ступеням вслед за ней. Лицо было мертвенно-белым от