плаща и падали в лужи и омуты. Я чувствовала дурноту и слабость, пот у меня на лбу превратился в ледяную плёнку.

Грета была вовсе не Гретой, а служанкой по имени Флора Уилер, которую убили вместо Греты. Фигуры в обеденном зале – это пешки в чьей-то злой игре, возможно даже члены Лиги синего паука, готовые пожертвовать собой ради возвращения Тёмной королевы. Но тогда где Бриджборны? И кто такие Брэм и Миннифер? Они явно не те, за кого себя выдают, и они не служили здесь с самого детства, раз их нет на прошлогодней фотографии. Я уже подумала, не докладывали ли они подробно миссис Кантакер обо всём, что я делала и узнавала.

Когда я спустилась с синей лестницы, в галерее было пусто. Викерс не сидел на люстре. Брэм и Миннифер тоже исчезли, только слабый дымок от лампы говорил о том, что они тут были.

«Видимо, они узнали, – решила я, – что я разгадала их ложь, и сбежали».

Я быстро направилась по служебной лестнице на третий этаж в свою комнату. Мой старый дорожный мешок по-прежнему лежал под кроватью со дня моего приезда: моя воскресная шляпка, кусок мыла, расчёска с вырезанными на ручке именами друзей. Я вытащила мешок и, положив в него коробку и письма, на цыпочках спустилась по драконьей лестнице к входным дверям.

Холод, пронзивший меня на крыльце, был таким колючим, что я на мгновение растерялась. С неба дул снежный вихрь. У меня чуть не сдуло с головы шапку, и я, зажав сумку под мышкой, обхватила себя руками. Я хотела свистнуть Викерса, но вдруг засомневалась, уже не уверенная ни в ком и ни в чём, и это было ужасно несправедливо. Почему те, кому ты доверяешь, всегда тебе врут?!

Я услышала слабое позвякивание серебряных приборов и гул голосов и, неуверенно обернувшись, окинула взглядом фасад замка. По глубокому снегу я пробралась к бальному окну, в груди щемило от осознания предательства. Брэм и Миннифер будут там – может, вместе с Викерсом? Они просто ждали, когда я уйду, чтобы присоединиться к празднику? Если это так, то я хотя бы узнаю, что у меня никогда не было друзей в этом замке.

Во тьму лился тёплый яркий свет. На мгновение мне показалось, что пар от огня застлал окна, но моргнув, я увидела, что стекло чистое и это мои глаза обманывают меня. Я вытерла слёзы и, встав на цыпочки, прижалась носом к ледяному стеклу.

Зал был полон гостей: люди, в нарядных костюмах и платьях, и мёртвые, призраки всех форм и размеров: змееподобные болотные свистуны, мускулистые гули и гигантские паукообразные мужчины в красных камзолах. Миссис Кантакер, сверкающая и роскошная, сидела во главе стола. Я не заметила ни Брэма с Миннифер, ни каких-либо воронов – но зато увидела Гарлута, лежащего в кресле у камина: голова запрокинута назад, руки повисли вдоль кресла, пальцы касались пола. Он был похож на сброшенную одежду или шкурку от апельсина. А рядом с ним, в свете ревущего огня в очаге, стоял не кто иной, как мясник из Бейдуна.

Он был таким, каким я его запомнила, когда он звал меня из леса: высокий как берёза, тонкий словно рыбья кость, трепещущий подобно дымку от свечи. Я увидела, как миссис Кантакер подошла к нему и взяла за руку. Вместе они плавно направились к центру зала и стали танцевать, вокруг них кружились призраки и мёртвые. Звучала чудовищная музыка, свистки били об пол, а кларнеты истошно верещали.

Только я собралась отвернуться от заснеженного окна и идти вниз в долину, как в отражении увидела семерых тригглов, стоящих друг на друге, раскачиваясь за моей спиной, и тот, что был наверху, обрушил мне на затылок кирпич.

Глава 20

Я очнулась в чулане, юбки мокрые и в крови, в ботинках хлюпает вода. Меня бесцеремонно кинули на груду коробок. Ноги болтаются в воздухе, а щекой упираюсь в пыльный пол. Чулан маленький, с круглым окошком на стене, из которого сочится серый рассветный свет, блестевший в лужах. Настало утро – должно быть, я провела здесь несколько часов.

Я редко плачу, но тогда начала именно с этого. Я села на пол, опустила гудящую голову на руки и разрыдалась.

Я поступила как идиотка, когда решила задержаться и посмотреть в окно. А если честно – я с самого начала вела себя как идиотка, подумав, что могу стать Блэкбёрд и ведьмой. С чего я взяла, будто должна жить в этом месте – я, сиротка из Криктауна? Замок Блэкбёрд не был моим домом. Может, был когда-то, но теперь нет. Гарлут прав: нельзя унаследовать или взять из банковского сейфа то, что мне на самом деле нужно. Возможно, всё это всегда было не про меня. Возможно, я никогда не могла претендовать ни на что, кроме мётел, совков и низенькой каменной стены в саду миссис Боливер.

Наверное, я бы проплакала целую вечность, не почувствуй я, как в руке пульсирует медальон. Универсальный ключ у меня забрали. Карманы пусты, пояс ведьмы исчез. Наверняка тригглы обо всём позаботились. Но медальон я по-прежнему сжимала в кулаке, и я медленно разжала пальцы и посмотрела на свою улыбающуюся семью.

«Зите Бриджборн, последней из своего рода, – прочитала я, водя пальцем по крошечной надписи на крышке. – Пусть этот свет всегда ведёт тебя к дому».

Папа словно подмигивал мне. Мама улыбалась, прекрасная и нежная, как свежие лилии. У меня вновь появилось ощущение, что они меня видят и смотрят из серебряной рамки как из окна.

Я улыбнулась в ответ, всем сердцем желая, чтобы они были здесь, со мной. И тут моя мама внезапно встала и подошла к стеклу.

Я ахнула. Картинка завихрилась словно дым, и в следующий миг мама уже была не в гостиной. Она стояла в сумеречных топях, туман окутывал её лодыжки.

– Мама? – прошептала я. – Мама…

– Зита, милая, – сказала она. – Ты не должна сдаваться.

– Но я не знаю, что делать! – слёзы жгли мне глаза, меня трясло. – Я думала, что знаю, думала, что смогу всё исправить, но на меня свалилось столько всего, и это так сложно, и все оказались не теми, за кого себя выдавали. Если бы я была как ты, я могла бы помешать миссис Кантакер и мяснику призвать Магдебур. Но я не такая, как ты.

Мама с грустью смотрела на меня.

– Но почему? – спросила она. – Почему ты должна быть такой, как я?