добиться максимального эффекта, но и такая культивация приносила ощутимую пользу. Один из его учителей когда-то сказал: «Каждая минута культивации важна, упустишь её, и утраченное потом не вернуть», а другой учитель постоянно говорил: «Не знаешь, чем заняться — иди культивируй», — и неукоснительное следование этим советам приносило Ранду одну лишь пользу по жизни, и во многом помогло ему стать одним из сильнейших в своём поколении.

И за этим занятием Ранд провёл оставшееся до начала соревнования время, а когда наступил рассвет, он встал и отправился в путь до стадиона, где всё действие и должно было произойти. На входе перед стадионом его встретили дьякон Герхард и ещё несколько безмолвно стоящих послушников из группы Ранда. За следующие несколько минут подошли все недостающие. И когда вся группа в пятьдесят один человек предстала перед свои учителем, Герхардом, тот заговорил:

— Прежде, чем мы войдём, я бы хотел сказать вам пару слов. Я не курирую соревнование ни в каком виде, так как есть вероятность, что я не беспристрастен к вам, хоть это и не так. Я буду лишь наблюдателем. Условия, а также награды вы узнаете уже там, на месте. Но могу сказать одно, они достойны того, чтобы вы выложились на полную в борьбе за них. Если же вы выступите не лучшим образом, то не стоит слишком сильно отчаиваться, подобные состязания для нашей секты норма и проходят они довольно регулярно. Также в наблюдателях вместе со мной будет несколько значимых фигур, и, если вы покажете себя с лучшей стороны, и вам улыбнется удача, то есть шанс, что они возьмут вас в личные ученики. Думаю, я сказал достаточно, чтобы вы всё поняли. А теперь вперёд, будущая гордость секты Огненного Дракона, покажите на что вы способны!

«Ну что, посмотрим на что способна эта «будущая гордость» секты Огненного Дракона в настоящем бою, а не на поддавках во время тренировок. Прошлая «будущая гордость» меня в детстве не впечатлила», — и с этой не слишком доброй по отношению к другим мыслью Ранд вступил в стадион.

Глава 20. Потерянная Гордость

Глава 20

Потерянная Гордость

Семь лет назад, стадион секты Огненного Дракона.

Пока в возведенной на стадионе арене молодые послушники яростно сражались друг с другом за награды и за звание сильнейшего в группе, на трибунах для наблюдателей, огражденных от внешнего мира мощным защитным куполом, шла оживленная беседа между принцем и старейшиной. Для своего возраста мальчик-принц вёл себя поистине впечатляюще, и по поведению, и по речи он был неотличим от детей намного старше себя. Он спокойно и рассудительно обсуждал со старейшиной секты множество вещей. И лишь его редкое подглядывание на пожилого рыцаря неподалёку, выдавало его некоторую неуверенность в себе.

— Как вам мастерство наших послушников, мой принц? Не правда ли, они достаточно хороши? Если хотите, то можете выбрать одного из них, и он или она станет вашим доверенным спутником-компаньоном. — расспрашивал принца старейшина Эдард.

— Ну… они не слишком впечатляют… — как можно тактичнее отказал старейшине совсем юный принц, и при ответе он бросил взгляд на стоящего рядом великого рыцаря Ларка, проверяя одобряет ли тот его слова. Рыцарь в ответ на взгляд принца спокойно кивнул.

— Но как же так мой принц, вы хотя бы взгляните на Брана, как он могуч и сокрушает всех на своём пути. Я уверен, он вам сослужит добрую службу. — всё не унимался в своих попытках всучить принцу хоть кого-то из послушников старейшина.

Ранд бросил взгляд на человека, которого старейшина назвал Браном, и увидел высокого юношу, который как раз в этот момент избивал своего противника. Именно избивал, а не сражался с ним, ибо силы между ними были слишком не равны. На несколько секунд эта сцена полностью захватила внимание Ранда.

Арена для послушников:

Бум, кулак Брана врезался в лицо его противника, изо рта оппонента вылетело несколько зубов.

Бум, нога Брана ударила лишь чуть выше солнечного сплетения его соперника. И тот согнулся пополам, выплевывая остатки содержимого желудка.

Между эти ударами Бран говорил своему соратнику по секте:

— Я говорил, что ты встанешь передо мной на колени и будешь умолять меня, и ты встанешь. Для этого мне даже не придётся применять моё наследие.

— Я… не встану… я… ещё не проиграл. — выдавил, тяжело дыша, из себя юноша и перешёл в отчаянную контратаку. Даже несмотря на своё ужасающие состояние его движения были быстры, а руки полны силы. Кажется, он даже сумел применить какую-то технику, руки его стали напоминать когти, а пальцы засияли алым светом. Но, к его ужасу, на полпути к цели, в виде груди его противника, Бран поймал его руки в захват, затем он одним быстрым движением вывернул до неестественного угла, и сразу же все в округе услышали громкий звук ломающихся костей.

Хрусть, хрусть.

— Ааааааа. — закричал юноша от непереносимой боли, его руки были повёрнуты на девяноста градусов. Бран отпустил его, и юноша сумел отскочить назад. А Бран вновь сказал слова похожие на предыдущие:

— На колени, умоляй меня.

— Я… сда… Бум — прежде чем молодой человек успел сказать слово «сдаюсь», кулак Брана врезался в его челюсть и прервал его речь.

— Нет, нет, так просто ты отсюда не сбежишь, Майкл. На колени. Умоляй меня тебя отпустить.

— Я… не… буду…

Бум, бум, бум.

Парень по имени Майкл изо всех сил старался выдержать эти бесконечные удары, стараясь не подставлять искалеченные руки. Он пытался отдалиться от Брана и опять выкрикнуть: «сдаюсь», но каждый раз Бран в последний момент его прерывал, не давая сказать спасительное слово. К сожалению, во время боя выйти за пределы арены без разрешения наблюдателя было невозможно. Главный же наблюдатель в это время стоял в нескольких метрах от арены, недалеко от трибун и совершенно не обращал внимания на умоляющие взгляды Майкла.

— Никто тебя не услышит, никто тебя не спасёт. Когда ты захотел занять моё место, ты должен был понимать, что так произойдёт. Последний раз повторяю, на колени, умоляй меня простить тебя или же…

В этот момент до него наконец-то дошло, что главный наблюдатель и Бран заодно, а по условиям соревнования, бой не прекратится до сдачи одного из соперников или вердикта наблюдателя. А значит этот бой не закончится и под этим градом чудовищных ударов он может даже умереть. Нет, не «может», а точно умрёт! Майкл почувствовал страх смерти, и колени сами подогнулись, а язык против его воли залепетал:

— Прости… старший… прости… ты лучший… умоляю,