всё пространство взглядом и увидел ещё одно знакомое лицо, совсем не изменившееся за годы, у подножия трибун, — «И тот недогадливый дьякон, кажется его звали Фаргус, всё ещё главный наблюдатель. Удивлён, что старейшина Эдард после того случая не сослал его куда-то подальше. Но, сомневаюсь, что у него как-то получится пренебрегать своими обязанностями в этот раз под взором стольких зрителей и особенно старейшин».

Погруженный в воспоминания и размышления Ранд, продолжал идти вместе с остальными послушниками под предводительством дьякона Герхарда ещё несколько десятков метров, оставшись на пол пути до арены, где их встретил подошедший дьякон Фаргус.

— Передаю их под твоё попечение. Но помни, Фаргус, если кто-то из них погибнет, то я лично с тебя спрошу. — с каменным лицом, буквально сверля оппонента глазами, изрёк Герхард.

— Ты так всегда любезен, друг Герхард. Не поздоровался, не спросил, как я поживаю… Всё ещё дуешься из-за того случая? Хотя ладно, давай не будем устраивать сцены перед нашими юными послушниками. Не беспокойся, ничего с твоими дорогими учениками не случится, если они будут следовать правилам. Особенно в этот раз.

Пораженные таким обменом фраз, послушники встали как вкопанные. Видно было, что эти двое друг друга совсем не переносят, даже более того, казалось, что дьякон Герхард очень хочет его ударить, но сдерживается изо всех сил. Почти все послушники сохраняли молчание, не желая привлекать внимание дьяконов, которые явно были не в духе от встречи, но один менее чувствительный к атмосфере послушник чрезвычайно тихо спросил своего друга-соседа:

— А разве на соревновании можно умереть? Думал, что в последний момент перед смертельным ударом формация на арене нас защитит.

Но для дьяконов подобное шептание было неотличимо от крика, и уже собиравшийся уходить Герхард решил ответить:

— Редко, но смерти случаются. Зачастую формации сложно самостоятельно оценить будет ли какой-то удар смертельным для конкретного послушника или ученика. Слишком много факторов нужно учесть, так что часто требуется вмешательство настоящего разума. И за подобным, помимо прочего, следит главный наблюдатель, именно он в последний момент принимает решение использовать силу формации для спасения ученика или нет. Но советую не доводить до подобного, сдаваться вовремя, ибо и он может ошибиться, недоглядеть, или даже специально опоздать и этим позволить кому-то умереть. — проговорил Герхард, не отводя взгляда от Фаргуса, в ожидании увидеть там какую-то реакцию на свои слова.

И он её увидел. Видно было, что Фаргусу такой ответ, порочащий его, как главного наблюдателя, перед столькими людьми, явно не понравился, его лицо скривилось в гримасе, но по какой-то причине он никак ему не возразил.

— Трус и ничтожество. — едва слышно для смертного уха проговорил Герхард, увидев, что Фаргус ничего ему не ответил, буквально провоцируя того на конфликт, но, вновь не услышав ответа, он больше не медлил и удалился на трибуны.

После его ухода, дьякон Фаргус глубоко вздохнул и за секунду с его лица пропало всё недовольство, к нему даже вернулась улыбка, после чего он впервые заговорил с послушниками, которые всё ещё были в ступоре от разыгравшейся сцены. Один дьякон публично унизил и оскорбил другого, а тот никак на это не отреагировал. И в обычный день, такая ситуация очень обрадовала бы послушников, и стала бы замечательной темой для разговоров и сплетён, но сегодня этот униженный дьякон будет следить за тем, чтобы они случайно друг друга не переубивали, и если он свою обиду на их учителя спустит на его учеников…, то они такое могут и не пережить. Так что никому не было весело.

— Приветствую вас, детишки. Как вы уже поняли меня зовут Фаргус, я дьякон и главный наблюдатель на соревнованиях послушников, и я прошу прощения за эту сцену, у нас с вашим учителем не слишком хорошие отношения, но не беспокойтесь, это никак не повлияет на моё судейство. Но, пожалуй, хватит об этом. Для начала я объясню вам, что вас ждёт. Это стандартное соревнование, состоящее из простых дуэлей один на один. Победа присуждается после того, как один из участников сдался или потерял сознание. Также, если я решу, что кто-то из вас больше не способен сражаться, то прекращу бой. Жеребьёвка первого раунда уже проведена, можете не переживать об её честности, она была совершенно случайна. Вас пятьдесят один, так что кому-то в первых раундах может повезти, и ему не придётся сражаться. Если после окончания всех раундов вас не устроит занятое вами место, то каждый начиная со второго и далее в порядке очереди сможет один раз вызвать на бой кого-то выше себя, но не более чем на десять позиций, и, если вы победите, то сможете занять место побежденного по рангу. Есть ли у вас по правилам какие-то вопросы?

Сразу же Линь, мальчик с синими глазами поднял руку, спрашивая разрешение говорить, и после кивка Фаргуса, спросил:

— Что делать если противник не хочет сдаваться, но при этом вы не завершаете бой? Правильно ли я понял, что можно добивать его?

— Верно, если ваш противник не хочет сдаваться, то можете наносить смертельный удар. Не беспокойтесь в последний момент, я остановлю его. Есть ли ещё вопросы по правилам?

Теперь руку подняла уже Мелиса, девушка-обладательница Тела Льда, а также тезка сестры Ранда.

— То есть, например, если я займу первое место, то каждый со второго по одиннадцатое сможет меня один раз вызвать на бой? То есть мне придётся сражаться дополнительно десять раз? Будет ли время на отдых?

— Какой интересный поток вопросов, девочка, ты зришь прямо в суть. Выносливость — это из важных качеств сильнейшего. Немного смысла в том, кто силён лишь пару минут, а потом превращается в слабака. Но нечасто все десять пытаются занять первое место, слишком сильна уж конкуренция, да и не стоит забывать об обидах проигравших от усталости чемпионов, они частенько бывает страшны. Обычно за лучшее место борется три-четыре человека, не более. И между раундами позволено отдохнуть пять минут. Может кто-то ещё хочет задать вопрос?

В этот раз никто не стал поднимать руку.

— Отлично, тогда следуйте за мной, кое-кто хочет произнести для вас короткую речь. И да, как только мы подойдём к трибунам, не забудьте поприветствовать присутствующих старейшин, а то они обидятся. — произнёс дьякон, после чего повёл за собой послушников на небольшую площадку перед трибунами, по приходу на которую, все практически синхронно поклонились сидящим фигурам на трибунах, одна из которых тут же встала и обратилась к пришедшим юношам и девушкам.

— Хорошо, хорошо, какое славное прибавление в нашей секте. Молоды, но