class="p1">Она улыбнулась, кивнула, схватила его за руку и крепко сжала ее.

“Оставайся сильным, Эндрю. Увидимся завтра”.

Том 1. Глава 10

Эндрю читал в ту ночь, но ничего не помнил. Слишком много мрачных мыслей, слишком много забот. Не только для него, но и для Фейт тоже. Его родители, которые вели себя несколько более нормально в течение последних 10 дней, вернулись к притворной жизнерадостности родителей. Ему не нужно было разбираться с этим прямо сейчас, поэтому он рано лег спать, хотя и знал, что заснуть будет трудно. Он лежал и думал обо всем, что произошло за последние шесть месяцев. Он пытался не слишком беспокоиться о следующем дне, в то же время не слишком увлекаясь другим. Просто постоянный шквал мыслей ‘Я чувствую себя лучше, и завтра все прояснится’ компенсируется ‘что, если болезнь распространилась? Сколько у меня времени?’ Такого рода радостные мысли! Помимо его собственных забот, он беспокоился о Фейт, которой, казалось, не становилось лучше. Он беспокоился о том, что она услышит завтра. И просто в дополнение ко всему этому он также вспомнил Джона Каттингтона, умершего более года назад. Этот калейдоскоп мыслей кружился в его голове в течение нескольких часов, прежде чем усталость взяла верх, и он, наконец, задремал около 1.45 ночи.

Конечно, Эндрю проснулся в 6.20 утра и был готов отправиться на прием в больницу в 7 утра. К сожалению, его встреча была назначена на 10.30, что оставляло всем достаточно времени, чтобы потрепать друг другу нервы, и они справились с этим к 8.00. Он вернулся в свою комнату и работал над математическими задачами. Немного тригонометрии, по крайней мере, уняло его нервозность.

Путешествие заняло целую вечность, и все же, прежде чем Эндрю был готов к нему, он сидел в приемной своего онколога, собираясь узнать, умрет ли он. Администратор сказал им заходить, а он не чувствовал своих ног. Эндрю, спотыкаясь, вошел в дверь и увидел улыбающееся лицо доктора. Еще до того, как он сел, он услышал слово ‘Ремиссия’.

Внезапно мир начал вращаться, и он осел на пол. Все бегали вокруг минуту или две, но он смог сказать им, что это было просто облегчение и реакция на хорошие новости. Его пульс участился, поэтому они решили уложить его на несколько минут, пока он не придет в себя. Они вывели его из кабинета консультанта в полуотдельную палату неподалеку, там было всего две кровати. Другая сторона комнаты уже была занавешена, и Эндрю мог слышать происходящую за ней суматоху. Он смог забраться на кровать, и ему сказали лежать спокойно и расслабиться в течение нескольких минут, чтобы его сердцебиение и кровяное давление пришли в норму. Врач собирался продолжать рассказывать его родителям подробности его состояния и о последующем уходе, который будет необходим. Короткая версия заключалась в том, что химиотерапия сработала и рак кожи был устранен до того, как он распространился.

Пока Эндрю лежал на кровати, пытаясь успокоиться, он услышал голоса на другой стороне комнаты. Там плакали по меньшей мере три человека. Внезапно заговорил мужчина, и он замер в ужасе. Черт, Черт, Черт. Это был мистер Кэмпбелл. Трое людей плакали. О нет. Фейт. Его обширный словарный запас снова подвел его. Черт, черт, черт.

Что ж, вот и все для того, чтобы успокоить его сердцебиение. Эндрю нужно было выбраться из этой комнаты, и немедленно, пока не вернулись его родители и все не услышали голоса друг друга. Он был на автопилоте, спустил ноги с кровати и спрыгнул вниз. Секунду он боролся с головокружением, а затем направился к двери. Всего в нескольких футах от безопасности он услышал, как раздвигаются занавески, и увидел Лесли, которая тоже направлялась к двери, потрясенно уставившись на него. Эндрю схватил ее за руку и приложил палец к ее губам, ‘ТСС’. Он практически выволок Лесли из комнаты, а затем отпустил ее руку и прислонился спиной к стене.

“Что ты делаешь, Эндрю? Почему ты был в той комнате?”

Ее глаза все еще были красными и опухшими. Она не пыталась скрыть, что плакала. Эндрю опустил взгляд в пол и глубоко вздохнул. Он был совершенно не готов это сделать.

“Лесли, я почувствовала слабость в кабинете врача. Меня отвели туда на несколько минут, чтобы я расслабилась и пришла в себя”.

Здесь он сделал паузу, но заставил себя продолжить.

“Я узнала, что у моего рака ремиссия. Облегчение просто захлестнуло меня, вот почему у меня закружилась голова и я потеряла сознание. Лесли, как только я узнал голос твоего отца и услышал, как вы все плачете, я понял, что сегодня Вера не получила таких же хороших новостей. Я просто пытался выйти из комнаты, чтобы у всех не был ужасный день, который стал еще хуже из-за того, что они увидели меня и моих родителей, когда я получил другие новости.

“Мне очень жаль”.

Эндрю обнял Лесли и почувствовал, как она заплакала у него на плече. Нежно взяв ее за руку, он нашел свободную комнату и сел рядом с ней. Она снова обняла его и на этот раз не отпустила. Вместо этого два года сдерживаемых эмоций, разбитых надежд и мечтаний выплеснулись на его толстовку. Медсестра посмотрела на них и подняла бровь, но Эндрю мягко покачал головой, и она кивнула и ушла. К сожалению, подобные сцены, должно быть, слишком обычны в этой палате. Рыдания превратились в огромные судорожные глотки, поскольку Лесли просто больше не могла этого выносить. Он обнял ее, нежно погладил по волосам и похлопал по спине. Не было слов, которые он мог бы произнести.

Затем мимо прошли его родители. Они увидели его и остановились как вкопанные. Эндрю снова прижал палец к губам. Они уставились на него, а затем поняли, что в его объятиях была Лесли. Его мать просто одними губами произнесла "о, нет", и он кивнул. Он одними губами ответил "через десять минут", она кивнула и, взяв его отца за руку, пошла обратно тем же путем, которым они пришли. Все это время Лесли была безутешна в его объятиях и совершенно не подозревала о безмолвном общении между Эндрю и его родителями.

Пока Эндрю продолжал пытаться утешить ее, до него дошло, что ее долгое время не было в комнате Фейт. Что, если кто-то из ее родителей пришел ее искать? Он посмотрел вниз на Лесли. Она разваливалась на части, и он мог только обнимать ее. Снова его сердце забилось быстрее,