— Что, Аленушка? — спросила Майя, попытавшись вложить в интонации те же чувства, что вкладывал Саша.

— Ну… Вдруг у тебя с папой… — девочка неожиданно всхлипнула и очень-очень тихо закончила фразу, да так, что ее не услышал ни папа, ни даже сидевший рядом Гарри, зато смогла услышать Майя. Женщина почувствовала влагу у себя на щеке и провела ладонью, не понимая, что происходит, но очень тихо сказанные слова девочки что-то будили в душе Майи, что-то очень незнакомое, но отчего хотелось ребенка просто обнять. «Может быть, будет у нас мама», — эти слова и были тем, что стронули лавину ощущений где-то в глубине души этой представительницы древнего народа, доселе считавшей, что ей просто скучно. Анализируя свои ощущения, женщина поразилась богатству эмоций, вложенных девочкой в одну короткую фразу.

— Что это? — спросила Майя, показав на влагу, оставшуюся на руке.

— Это слезы, Майя, — улыбнулся все понявший мужчина. Трудностей Саша не боялся, отталкивать женщину не хотел, да и дети смотрели на нее с надеждой… «Пусть будет, как будет», — подумал мужчина и отпустил себя, прижав податливое тело женщины.

— Думать я в таком положении не могу, — констатировала Майя, при этом чувствуя себя намного комфортнее, чем даже в своей кровати. — Так что отпусти и давай займемся делом.

— Вполне можем пропустить одну ночь, — улыбнулся женщине Гарри. — Этот мир от нас не убежит, а вам будет тепло. Это гораздо важнее.

— Будь по-вашему, — Майя улыбнулась детям, внезапно оказавшимся в каком-то совершенно волшебном парке аттракционов. Александр дернулся, не увидев детей, но женщина успокаивающе погладила его по руке: — Они сейчас в парке развлечений, такие существуют, по-моему, во всех мирах. А мы можем просто посидеть…

— Как-то очень быстро у нас все происходит, — задумчиво проговорил мужчина, прижимая к себе расслабленное тело женщины. — Даже и не знаю, что это…

— Дети хотят маму, — объяснила кое-что уже понявшая женщина. — А еще они хотят, чтобы папа был счастлив. А я… ощущения появляются все вдруг и очень неожиданно. Мы… Мы можем попробовать.

— Чем это грозит тебе? — тихо спросил «папа Саша», в первую очередь думая, разумеется, не о себе. Именно эта его особенность притягивала Майю — способность в первую очередь думать о комфорте и безопасности близких.

— Могу… Тебе же честный ответ нужен? — Майя поколебалась некоторое время, но все же решилась. — Меня могут изгнать, или же я могу сама уйти, обменяв…

— Свои силы на… — закончил Саша, но был прерван на полуслове, женщина потянулась к нему подсмотренным у Гермионы… действием? Она и сама не понимала, что происходит, вот только сдерживать неожиданно проявившиеся желания у Майи не было никакой возможности. С их первым поцелуем к женщине пришло понимание, а потом Саша долго рассказывал женщине чужого народа, что такое нежность, доброта, ласка и… любовь. Где-то очень далеко, казалось бы, в самом центре того, что разумные называли Мирозданием, зажегся крохотный огонек, а весь народ Майи отныне следил за женщиной, затаив дыхание. То, что женщина считала благом, незыблемой истиной, на деле было бедой целой расы, утратившей способность чувствовать и сопереживать в своей погоне за знаниями.

***

Проснувшиеся после этой дивной ночи дети были счастливы. Они, конечно, догадались, почему Майя отправила их в парк развлечений, но не возражали, понимая, что папе надо побыть с женщиной наедине. Это было очень интересно и немножко жутко: наблюдать, как человек явно впервые в жизни видит непрошенные слезы или… Быстро одевшись, они устремились на завтрак, чтобы встретить там как-то очень мечтательно улыбавшегося папу. От неожиданности Аленка даже застыла в дверях, остановив собой движение.

— Какой ты волшебный, папочка, — прошептала она, срываясь с места. Следующие несколько минут Саша был занят обнимавшими его детьми. Искренне радующимися за него детьми, а где-то в неописуемой дали начавшая что-то чувствовать и понимать женщина желала обнять детей уже не во сне, а наяву. Желание быть рядом с Сашей не давало покоя не понимавшей, несмотря на все объяснения, что происходит, женщине, она просто до слез хотела быть там, где живет эта необыкновенная семья. В ее душе пробивались первые ростки того, что рано или поздно ляжет в основу решения, а ее народ учился чувствовать и понимать вместе с ней.

Сегодня у Гермионы все получалось. Она на минуту замирала, вспоминая папочкину улыбку, и все вдруг получалось. Получалось и у Гарри, и у Аленки, казалось, папина улыбка окрылила его детей. Кудрявая девочка смогла создать артефакт, который не приводил к разрушению ни манекена, ни стен. У Гарри впервые получился кинетический щит, который не смог пробить и папа, а у Саши — атакующие связки. Аленка сама не заметила, что не просто вальсирует, счастливая, по залу, а делает это, не касаясь ногами пола. День начинался сказочно, поэтому Гермиона побежала к мужчинам.

— Работает! — воскликнула она, желая продемонстрировать на себе. — Нужно взять этот камешек в руку… — Гарри отобрал камень, сжав его в руке, но остановиться девочка не успела, продолжив фразу: — И сказать: «Портус», — на этих словах Гарри исчез, заставив девочку испуганно вскрикнуть. Она некоторое время смотрела остановившимся взглядом на место, где только что был ее мальчик, готовясь упасть в обморок, когда из коридора раздался его довольный голос:

— Ну что сказать, — сообщил запыхавшийся Гарри, входя в тренировочный зал. — Отлично работает, стену не протаранил, куски себя нигде не оставил, Миона умница.

— Гарри! Ты! — кудрявая девочка налетела на мальчика с явным желанием побить. — Знаешь, как я испугалась?.. — внезапно ей захотелось поплакать, но Гарри не дал, поцеловав кончик носа.

— На себе тестировать нельзя, — напомнил он то, о чем они говорили.

— На тебе тоже нельзя… А вдруг… — почти прошептала Гермиона. — По попе тебе за это дам! — неожиданно серьезно сказала она.

— Договорились, — улыбнулся ей Гарри. — Только нежно и года через три, — от этой его фразы обе девочки смутились, а папа ласково улыбнулся.

— Итак, средство перемещения у нас есть, — заключил мужчина. — Оружие и защита тоже, можно выходить в люди. Куда будем выходить?

— Можно в Шотландию, — задумчиво произнесла обнимавшая мальчика Гермиона. — Основателей мы хотя бы…

— Видели на гравюрах, — закончил фразу Гарри, тихо хихикнув. — То есть знаем, что они были. С другой стороны, что было в десятом веке в Цюрихе…

— И почему еще две луны, — закончила задумчивая Аленушка, которой внезапно стало страшно от мысли о других людях. Гарри и Гермиона, будто почувствовав что-то, обняли сестру.

— Не бойся, — шепнула кудрявая девочка, обняв Аленку. — Папа нас защитит… Если вообще дома не оставит…

— Это было бы