— Прекрасна?

— О да! Поздравляю вас, господин! Но… Вы обмолвились, что она не очень-то рада предстоящей свадьбе?

— Можно и так сказать, — Эш усмехнулся. — Рада, не рада… Какая разница?

— Но ребёнок, господин, ваш сын? Вы же не принудите девушку…

— Мой сын? — перебил Эш. — О нет. Я клялся императору, что у моей жены родится ребёнок. Леди Вустремор уже беременна. Как видишь, мне даже спать с ней не придётся. Бр, представляю, в постели она, наверное, холодна, как гадюка… Дикон, в чём дело?

— Господин, прошу прощения, но может, вы измените ваше решение? Ни вы, ни леди не будете счастливы в этом браке…

— Брак не для счастья, мой романтичный Дикон. И нет, такую шикарную возможность я точно не упущу. И знаешь что? Там наверху ведь ещё идёт ремонт? Отлично. Поставьте решётки на окна. У девочки есть характер, как бы чего не вышло.

— Господин…

— Дикон, хватит, не утомляй меня. Нашёл кого жалеть. Я пальцем её не трону, если сама не станет зарываться, обещаю.

— Конечно, господин, — вздохнул Ричард. И тихо добавил: — Как вы пожелаете…

Эш улыбнулся, загрёб полную пригоршню горящих углей и бросил себе в лицо. Он любил это — огонь давал тепло, которого в жизни Эшу так не хватало. Впрочем, сейчас фейри сделал это скорее по привычке. Впервые мысль о предстоящей женитьбе не принесла с собой брезгливости и ярости. Пожалуй, это может быть даже интересно.

«Хочу видеть, как она будет смотреть на меня, стоя рядом у алтаря, — подумал Эш. — Испуганно или всё так же презрительно?»

Потом воображение нарисовало вместо леди Вустермор полукровку в маске — тоже у алтаря, в свадебном платье и с той же игривой улыбкой на губах. Эш вздохнул и прогнал этот образ. Хватит, пора уже забыть то приключение. Может, девочка-танцовщица и была права: на «этой стороне» у них обоих свои жизни, и они не пересекутся.

Никогда.

Глава 7. Семья

— Мира, я не запрещала тебе смотреть в окно, — улыбнувшись, сказала Фрида, не поднимая глаз от книги.

Юная камеристка тут же уставилась в пол. Тот поскрипывал — или это были колёса кареты? — и качался, почти как лодка на плаву. Или Фриде это казалось от недосыпа?..

— П-простите, миледи…

— Ты уже полчаса пытаешься заглянуть за эту занавеску. Не проще ли сделать вот так? — Фрида потянулась и отодвинула лёгкий узорчатый тюль. В карете сразу стало светлее… И в разы скучнее. До этого тени от узоров ещё как-то расцвечивали обитые чёрным бархатом стены, потолок и два диванчика. Сейчас всё слилось в одно тёмное пятно… Впрочем, и за окном было не лучше. День стоял пасмурный, солнце почти не появлялось из-за облаков, и даже луг за дорогой казался скучно-серым, словно кто-то посыпал его пеплом.

Мира всё равно прильнула к окну, стоило хозяйке отвернуться. Пейзаж тянулся и тянулся, однообразный, монотонный и неподвижный. Даже листья на редких деревьях, видневшихся тут и там, не шевелились: воздух был влажен, густ и тяжёл.

— Дождь собирается, — заметила Фрида, не глядя в окно. — Забавно, всё время, когда возвращаюсь, идёт дождь…

— Миледи, но это же совсем не похоже на столицу! — изумлённо выдохнула Мира. — Вы же говорили, мы едем в столицу!

Фрида бросила на неё короткий взгляд и усмехнулась: девушка сейчас очень напоминала стоящую на задних лапах и машущую куцым хвостиком матушкину болонку. Того и гляди затявкает от возбуждения.

— Мы и едем. Моё родовое поместье Уайтхилл, стоит на одном из семи холмов старого города. Мы сейчас как раз объезжаем Средний город и приближаемся к Высокому. Скоро въедем на мост, дорога повернёт, и ты их увидишь. Просто на нашем холме давно уже никто, кроме нас не живёт. Видишь ли, внизу река — строить опасно. А за домом, вон те луга, видишь, до горизонта? Они принадлежат моей семье. На них никто ничего не строит, считается, что это проклятое место, — небрежно добавила она.

— Госпожа очень богата, — выдохнула Мира, изумлённо глядя вдаль. Горизонт терялся там, сливаясь с серым лугом и серым же небом. — Но почему здесь такая странная трава, миледи? Она… как сталь!

— Скорее уж как пепел, — хмыкнула Фрида. — Когда-то, лет пятьсот назад здесь был лес. Часть Великого леса, царства фейри. Как раз заканчивалась война между ними и людьми, и лес сожгли наши волшебники. Много позже на его месте вырос этот луг с такой вот травой. Предупреждаю, она пропитана волшебством до самых корней и даже дальше. Туман над ней… странный, поэтому если соберёшься на рассвете или закате, а уж тем более ночью тут прогуляться, не удивляйся: здесь полно призраков.

А про себя добавила: «И фейри встретить легко». Именно здесь некогда мать Фриды повстречала Лесного короля. Гадала во время недели Цветения, издали увидела его, а потом… потом пришла на этот луг уже сама. И позвала тоже сама, даже призраков не испугалась. А после приходила ещё и ещё и каждый раз звала сама. Большая была любовь… Пару месяцев.

— Но всё это принадлежит не мне, — продолжила Фрида, отвернувшись от окна. — Моё приданное было Вейтрепер, замок среди болот. Унылое место, так и ветшает — туда уже лет сто, кажется, никто не ездил. А это родовое гнездо достанется брату.

— О, у вас есть брат, миледи? — Мира тоже отвлеклась от окна и впервые посмотрела на Фриду открыто.

— Да, младший, ему сейчас десять. И две сестры, тоже младшие: Розалинда, ей двадцать, и она замужем за графом Соулсбери. И Эвелина, ей недавно исполнилось восемнадцать, и мы как раз поедем на её первый в жизни бал. После которого она тоже отыщет себе жениха и лет в девятнадцать-двадцать выйдет за него, а потом и уедет. — Фрида погрустнела. — В общем, всё закончится плохо.

— Миледи, но… Прошу прощения, это, конечно, совсем не моё дело…

— Продолжай.

— Простите, миледи. Просто я всегда думала, что у богатых… ну, то есть… у вас… Что всё складывается хорошо. Муж не будет колотить жену, вам не приходится работать, и у вас есть слуги, чтобы присматривать за детьми… Это же, наверное, прекрасная семейная жизнь!

Сдерживая смех, Фрида в упор посмотрела на девушку. Её снова и снова изумляло, во-первых, как чисто та говорит, а во-вторых, что она говорит. Девочка казалась умнее обеих сестёр Фриды. «Впрочем, ничего удивительного. Она же фейри», — подумала Фрида, бросая взгляд на ошейник Миры.

— Моя дорогая, ты действительно думаешь, что деньги дарят счастье? — с улыбкой