Она не оттолкнула. Рилан знал, что бывают такие мгновения, когда ни в коем случае нельзя оставаться одному – боль и черные мысли могут задушить. Он чувствовал тяжелый жар, идущий от ее тела, слезы, которые пропитывали его рубашку, и говорил то, о чем потом не мог вспомнить – какие-то невероятные пустяки, но в тот момент они были самым главным.

И лишь потом, когда Равена успокоилась и Рилан проводил ее в комнату, он понял, что впервые в сознательном возрасте прикоснулся к девушке.

«Я все исправлю. Ты сглупила, потому что Стафани нельзя доверять, о чем бы он ни просил. Но я все исправлю. С тобой и детьми все будет хорошо».

Клер аккуратно сложила письмовник от бабушки, который перечитывала, кажется, в сотый раз. Дети играли на ковре; Эвила то и дело показывала брату свой браслет, который постоянно соскальзывал с ее ручки, и Клер чувствовала, как в голове поднимается звон.

Бабушка действительно все исправила, дав Аврилю броши. Бисалли благословил ту, которая использовала заклятие Тени, – значит, можно не бояться, что она и ее дети упадут на землю, покрываясь кровавыми язвами. Она ведь не хотела его убивать, и дракон отразил заклятие… Но что-то все равно не давало Клер вздохнуть с облегчением.

«Я жива, – подумала она. – Мои дети живы. И Эдвард… Эдвард пока со мной».

Она прислушалась: двери в соседний зал были открыты, король ходил от окна к стене и обратно, стараясь успокоиться. Едва слышно поскрипывал диван – Эдвард не находил себе места, волновался.

– Не понимаю, почему нельзя отправить наемных убийц. Кого-нибудь, кому грозит виселица, – услышала Клер голос принца.

Малоун усмехнулся.

– Ты не до конца понимаешь, что такое проклятие Черной матери Глевы, – сказал он. – Те, кто ходит под виселицей, готовы к смерти. Пекло и все его муки их не пугают, потому что после пекла и мук можно попасть на небо. Но проклятие – это не смерть и не пекло. Это отсутствие упокоения и надежды на милость. Ты бы хотел скитаться по пустошам вечно голодным призраком и понимать, что это теперь навсегда? А такая участь грозит не только убийце, но и заказчику и всем их потомкам. Черная мать бережет своих детей.

Клер поежилась.

– Задавака! – воскликнул Антони, и Эвила сразу же ударилась в рев. – Задавака глупая! Мам, а та сьоррен еще прилетит? Я хочу такого же дракона, как у нее!

– Прилетит, и очень скоро, – пообещала Клер, вспомнив, как Малоун выхватил саблю у офицера охраны. Он выглядел так, словно плевать хотел на все проклятия, ему надо было защитить своих внуков, свою кровь.

– Нет, разумеется, – ответил Эдвард. – Что ты предлагаешь, отец? Просто сидеть и ждать, когда приедет свадебный поезд и этот безумец войдет во дворец?

– Пусть войдет, – спокойно произнес Малоун, но Клер чувствовала, насколько он встревожен и как в нем звенит каждый нерв. – Он сумасшедший. Он южная шлюха, он давно потерял честь своего дома. Кто отдаст трон безумцу, даже если он попросит? Кто признает такого короля?

Клер почти увидела, как Эдвард кивнул, как сжаты руки Малоуна за спиной.

– Мы все знаем, что это просто маскарад, – сказал Эдвард. – Этот безумец приедет в столицу, снимет бабские тряпки и возьмет корону своего отца. – Он сделал паузу и добавил: – Прости, я слишком взволнован.

Малоун усмехнулся.

– Я тоже. До сих пор вижу, как Эвила сидит у него на руках, а Антони чуть ли не в пасть дракона лезет. Если бы эта гадина дохнула, от парня бы и пепла не осталось.

Клер невольно зажала рот ладонью.

– Чего он хочет на самом деле? Вернуть себе корону? Нет! – В голосе Эдварда появились спокойные нотки, теперь он не волновался, а рассуждал. – Ему нужна сестра, живая и здоровая, насколько это возможно после Ньюта Гранвилла.

Клер поежилась. Она знала Гранвилла, понимала, на что он способен, и искренне сочувствовала Равене Тисон, которая теперь вынуждена ложиться с ним в одну постель. Можно было бы отправить Равене пару корешков, которые полностью лишили бы Гранвилла мужской силы, но Клер прекрасно знала такой сорт людей: если Гранвилл не сможет насиловать свою несчастную жену, он будет просто бить ее. Или, например, поджигать волосы на теле, она слышала о таком случае. Да и мало ли гадостей можно придумать!

– Если ты разрешишь ему забрать девицу Тисон, он вернется на свой юг?

– Попробуй отнять что-нибудь у Гранвилла, – предложил Малоун. – Убедишься, что это невозможно. К тому же он нужен мне на Севере.

– А если ты отправишь на Север этого бесноватого? Пусть восстанавливает порядок словом Двоих.

– Методы Гранвилла срабатывают лучше, можешь мне поверить. Забастовки на шахтах прекратились. – Малоун снова прошелся по залу туда-сюда. – Да и как ты себе это представляешь? Мы пошлем к ним мужчину в платье, южную ритуальную шлюху и форменного сумасшедшего, а шахтеры с грязными руками станут его слушать? Это на юге у него почет, уважение и всеобщая любовь, а северяне для такого слишком консервативны.

Эдвард печально рассмеялся.

– Одним словом, у нас нет выхода! Ты сам себя загнал в ловушку, когда тогда дал зарок.

Клер никогда не считала милосердие ошибкой, но Эдвард так не думал, и она понимала, что в определенном смысле он прав. Эдвард станет королем, а короли должны быть справедливы и жестоки, потому что люди склонны считать милосердие и доброту слабостью.

Слабый владыка недолго просидит на троне.

– У нас есть выход, – отчетливо проговорила она. – Нужно задействовать людей вслепую, как это сделал сьор Стафани со мной.

Малоун и Эдвард вошли к ней с потрясенными лицами, и Клер подумала, что наконец-то расскажет им все.

– Женщины дома Харш всегда обладали исключительной магической силой, – сказала она. – Бабушка презирает моего отца только потому, что он родился мальчиком, а больше детей у нее не было. Она волшебница, я унаследовала ее таланты… не во всем, разумеется, и не с такой силой, но я многое могу. Например, создать и использовать заклятие Тени.

Пальцы Малоуна дернулись, словно он хотел сложить кукиш, отпугивающий нечисть. Эдвард слегка приоткрыл рот и тотчас же сжал губы – Клер понимала, что теряет его навсегда. Теперь Эдвард будет думать, что Клер приворожила его.

– Бабушка рассказывала, что всегда скрывала свои способности. Нарциссы в этом помогают, звон их колокольчиков отпугивает тех, кто может нам повредить, и прячет нашу силу от ненужных глаз, – продолжала Клер. – Я понятия не имею, как он узнал о том, что я могу, но он Тень короля, это его обязанность – все знать. Он показал мне точку на карте, откуда должен был идти удар, и объяснил, как его направить. Удар не должен был кого-то убить, только напугать – дурное знамение заставило бы свадебный поезд развернуться и уехать обратно в Ахани. Пугнуть их, так он сказал. Пугнуть, чтобы они вернулись домой, это даст нам время.