– Так, – произнёс Дорофеев, убедившись, что ошибся насчёт благовоний, просто они так воняли.

А дер Даген Тур снова промолчал. Ему явно не нравилось, как идол Чиризимпра на него смотрит.

– Что же касается второго устройства, то оно с первого взгляда показалось мне любопытным, – продолжил Бедокур. – И нюх не подвёл. Меня смутил большой вес не самого объёмного прибора, а вскрыв его, я увидел, что оно буквально набито астрелием.

– Так, – повторил Дорофеев.

– Так, – поддержал его Помпилио. Он понял, что шиф перешёл к основной части рассказа, и перестал смотреть на идола. Но запомнил, что ему было неприятно.

– Ну, не в том смысле, что внутри корпуса я обнаружил куски астрелия, а в том, что больше половины деталей из него изготовлено.

– Мог бы не уточнять, – буркнул дер Даген Тур.

– Извините, мессер.

– Продолжай.

– Хотите на него взглянуть?

– Почему нет?

Бедокур сбросил тряпку, которая закрывала вскрытый прибор, и офицеры внимательно оглядели выставленные напоказ внутренности.

– Астрелий, – определил Помпилио.

– Вне всяких сомнений, – поддержал мессера Дорофеев.

– А что за прибор? – поинтересовался Помпилио.

– И вот тут мы подходим к самому интересному, – провозгласил Чира. – Во-первых, он требует подключения к электрической сети…

– Ты ведь не подключал? – строго спросил Дорофеев.

– Не имею права без санкции капитана.

– Хорошо, что ты помнишь Устав.

– Как можно забыть цепарские законы? – Бедокур приятно улыбнулся и мимолётно подумал о многочисленных случаях нарушения упомянутого Устава, как по необходимости, так и просто так. Судя по выражению лица Дорофеева, он подумал о том же самом. – Я пораскинул мозгами, прочитал пару заклинаний, помедитировал…

– Ну, то есть провёл научное исследование? – кисло уточнил Помпилио.

– Именно так, мессер, – жизнерадостно подтвердил Чира. – А когда понял, что ни к одному из моих устройств эта штука присоединиться не может и никак с ними не работает, обратился за консультацией к специалистам. Сначала я предположил, что её можно приспособить под что-нибудь алхимическое, но у Мерсы не хватило фантазии представить её в своей лаборатории. Правда, он был Олли, а не Энди, Энди, конечно, умнее, но я решил довериться этому болвану…

– Бедокур! У нас не очень много времени, – перебил вошедшего в раж шифа Дорофеев.

– Уже заканчиваю, капитан, просто хотел, чтобы вы представляли картину целиком.

Помпилио закатил глаза, но промолчал. Чира был выходцем из Даген Тура, можно сказать – самого дорогого для Помпилио места, знал мессера с детства и потому имел право на некоторые поблажки.

– Затем я поймал Галилея… Он был постоянно занят и орал, чтобы я его не дёргал, но я решил, что дело важное, и ненадолго приволок его сюда…

Размеры Бедокура позволяли притащить куда ему надо даже пришпу средних размеров, поэтому фраза удивления не вызвала. Помпилио и Дорофеев синхронно кивнули головами, но через мгновение капитан опомнился и обеспокоенно уточнил:

– С Галилеем всё в порядке? – Дорофеев крайне нервно отнёсся к перспективе потерять астролога посреди опаснейшего похода.

– Что? А! Нет… В смысле – да, с ним всё в порядке… – Бедокур почесал затылок. – Кажется. – Дорофеев грозно нахмурился. – Во всяком случае когда он уходил, то ругался крепко. Я даже при закрытых дверях слышал.

– Тогда ладно.

– Что сказал Галилей? – спросил Помпилио.

– Сказал, что такую штуку первый раз видит и я могу её засунуть… В общем, сказал, что понятия не имеет, к чему её приспособить, но в астринге для неё места нет. Вы ведь знаете Галилея, мессер, он такой вспыльчивый.

– Да, мы знаем Галилея.

– В общем, я уж было решил отложить изучение этой штуки на будущее, когда время появится, но тут вспомнил о радисте и решил попытать счастья в последний раз.

– Та-а-ак… – эту фразу дер Даген Тур и Дорофеев произнесли одновременно. И с одинаковой интонацией.

– В общем, он сказал, что эта штука действительно напоминает рацию, – сообщил довольный собой Чира. – Продвинутую рацию. И я прошу разрешения её включить.

– Сейчас?

– Если нужно, могу позвать радиста.

– Если соберёмся включить – позовём.

– Если что, он тут, я его в соседнем отсеке запер.

– Так вот куда радист запропастился.

– Я должен был как следует подготовиться к докладу, – объяснил Бедокур. – Вы ведь можете спросить о чём угодно, и всё необходимое у меня должно быть под рукой.

– Угу. – Дорофеев посмотрел на Помпилио.

Тот едва заметно пожал плечами:

– Почему нет?

У Чиры загорелись глаза.

– Может, хотя бы вытащим эту штуку из цеппеля? – предложил дер Даген Тур. – На тот случай, если это не рация.

– Полностью с вами согласен, мессер, – кивнул капитан. – Бедокур, ты сможешь подключить её к электричеству снаружи?

– У меня есть переносные аккумуляторы.

– Ах да, ты ведь подготовился и держишь под рукой всё необходимое.

– Именно так, капитан.

– Действуй!

– Мне нужно двадцать минут.

Но в итоге он потратил двадцать три.

Как оказалось, в соседнем отсеке окончания переговоров ожидал не только радист, но и четверо подчинённых Чире цепарей, которые бодро вытащили из машинного отделения и отнесли на сотню метров от цеппеля и загадочный прибор, и большой аккумулятор, которого, по мнению Бедокура, должно было хватить для питания устройства. Затем Чира лично соединил провода, проверил напряжение и осведомился у радиста, не хочет ли тот присутствовать при запуске. Радист благоразумно отказался и укрылся за огромным валуном, где притаились остальные участники эксперимента. Чира сообщил радисту, что за трусость хамокский Эйуоворинг обязательно превратит его в жабу, вздохнул и неожиданно – то есть не обратившись к духам и не потрогав какой-нибудь амулет – включил питание. И замер, ожидая последствий.

Последствиями стало мерное гудение заработавшего прибора.

– Кажется, всё в порядке, – резюмировал Чира и помахал товарищам рукой. – Идите сюда!

– Вроде жив, – передал высунувшийся из-за камня радист.

– Прибор включился, – произнёс Дорофеев. – Жертв нет.

– Прекрасная новость. – Помпилио, дожидавшийся результатов эксперимента за тем же валуном, но чуть дальше, перестал разглядывать перстни и предложил: – В таком случае, Базза, давайте посмотрим, какое чудо приготовил нам урийский гений.