Хозяин крайнего дома на улице услышал, как громко залаяла его собака. Она рванулась вперед, звякнув своей длинной цепью, но неожиданно перешла на настороженное ворчание. Хозяйка давно выказывала недовольство по поводу этого огромного лохматого существа. Жрет в день по полведра, а толку? Собака не должна быть такой добродушной. «Не надо ей быть злой, – отвечал хозяин. – И так одним своим видом отпугнет».

Встав с кровати, он сделал два шага к окну, ступая босыми ногами по половицам. Увидел у крыльца темный силуэт человека, присевшего перед носом у собаки на корточки. Лица незнакомца не было видно, левый бок был испачкан чем-то темным.

Собака испуганно и униженно ворчала, а незнакомец протянул руку, которую она могла бы запросто перекусить клыками. Погладить себя она не дала – забилась в конуру.

Хозяин толкнул жену в плечо и стал оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. Топор и вилы в сарае, инструменты в гараже, в том числе разводной ключ и тяжелый молоток. Ничего подходящего не нашлось.

Снова выглянув в окно, хозяин не увидел незнакомца, заметил только краешек его быстро движущейся тени. Тень скользнула в сторону дома. Тут же хрустнуло стекло на кухне, чужая нога тяжело ступила на пол. Проснувшаяся жена истошно завопила, но вопль этот продлился долю секунды.

Распахивая дверь спальни, распрямилась рука с пистолетом. Вместо громкого выстрела раздался хлопок, и тут хозяин понял, почему дуло у пистолета такое уродливо-длинное. Глушитель…

Он вдруг осознал, что держит в руке стул. Хочет им замахнуться, но не может.

– Где аптечка? – спросил ночной гость так спокойно и деловито, будто не убил только что женщину в постели. – Неси сюда.

Хозяин сдвинулся с места. Стул пришлось оставить, хотя незнакомец этого не требовал.

Все лекарства лежали на кухне в выдвижном ящике буфета. Убийца, конечно, не оставил хозяина без внимания, стоял у него за спиной. Сквозь пустой проем с высаженным стеклом доносилось непрерывное ворчание озадаченной собаки.

– Бинт, вата, перекись водорода. Обезболивающего точно нет? Бери и пошли к столу, сделаешь мне перевязку.

Хозяин дома поразился уверенности незнакомца. Спокойно требовать услуг от мужа меньше чем через минуту после убийства его жены? Откуда раненый знает, что потрясенный горем человек не кинется на него с остервенением, не вцепится в горло?

Специалистом по перевязке ран хозяин не был, но, следуя указаниям ночного гостя, сделал все как положено. Кровотечение остановилось.

– Тачка на ходу? – спросил незнакомец.

Хозяин хотел ответить отрицательно. Своей «копейкой» он очень дорожил, и выглядела она у него почти как новенькая – не только снаружи, но и под капотом. Однако по голосу незнакомца хозяин понял: положительный ответ будет принят как должное, отрицательный подвергнется немедленной проверке, обман будет наказан…

– Более или менее, – ответил он, глядя в пол. – Капризничает часто, может встать посреди дороги.

– Как говорит один мой знакомый, карта не лошадь, к утру повезет. Ехать-то все равно нужно.

Войдя в гараж, хозяин сразу вспомнил про тяжелый молоток. На глаза попался и лом в углу. Ладонь стала зудеть, но в сердце была тишина.

Жену не вернешь. Грабить дом никто не собирается. Машину забирать, по-видимому, тоже, если сажает за руль. Ему просто надо доехать куда-то и там сойти. Нет надежды проломить ему голову с одного удара. Прежде чем удастся нанести второй, он выстрелит в упор. Или еще раньше нажмет на спусковой крючок…

По дороге Брателло объяснил:

– Она сама виновата. Зачем было рот открывать, не разобравшись?

Он не собирался оправдываться перед хозяином. Просто боль в плече немного отпустила, и настроение поднялось. Не хотелось выглядеть перед самим собой беспричинно злым и жестоким.

– Одну ее оставлять я, конечно, не стал бы. Сейчас бы просто села в машину и проехалась вместе с нами.

Водитель едва заметно шмыгнул носом.

– Да все ты сделал правильно, – успокоил Брателло. – Не стоило рисковать. Вернешься домой, вызовешь мусоров и подробно расскажешь про мои приметы. Глядишь, поймают, будет твоя душенька спокойна.

– Не стану я никому болтать лишнего. Скажу, приходил человек в маске.

– Тоже разумно. Просечет ведь кто-то из ребят, с чьих слов меня захомутали. Может наведаться.

Чем ближе они подбирались к городку, недавно покинутому на чумазой «восьмерке», тем больше Брателло сомневался, стоит ли сейчас туда возвращаться. Конечно, он подъезжал с другого конца, на другой машине, не водителем, а пассажиром. И куртка на нем была другая – «одолжил» у хозяина дома.

Допустим, в город он кое-как сумеет въехать незамеченным. Но подходы к убежищу теперь точно будут пасти. Возвращаясь тем же путем, через трубу старого газопровода, он рискует засветить аварийный вход-выход.

– Тормози-ка, – попросил почти дружески. – Отлить не хочешь?

Хозяин понял, что одного в машине его все равно не оставят, и кивнул.

Встали рядом. Брателло в задумчивости поднял глаза к ночному небу. Казалось, его ничто особо не заботит. На самом деле он напряженно думал об очень важных вещах.

Муж покойной женщины из-за стресса не мог ничего из себя выжать. Ему казалось, что этот знак внутреннего напряжения может быть нехорошо истолкован преступником. Напряжен обычно тот, кто держит камень за пазухой.

Владелец «копейки» настолько зациклился на мочеиспускании, что не заметил, как Брателло застегнул «молнию» на брюках, снял «TT» с предохранителя и направил ему в голову. Хлопнул выстрел. Выйдя из кустов, Брателло сам сел за руль и свернул на ближайшем повороте, руля одной правой.

Глава двадцатая

По указанию Андрея Абросимова «жучок» в Викину квартиру установил Сергей Крупенин – дождался, когда больная Викина тетка выползет во двор погреться на солнышке. Данное себе обещание не видеться больше с «этой мразью» Абросимову-младшему уже на следующий день безумно захотелось нарушить.

«Жучок» работал уже второй день, только Андрей самолично знакомился с результатами прослушки. Звук писался на компьютер