— Здравия желаю, товарищ Хэфе.

Крапивин лишь покрутил головой.

— Ты даже своей даме не предложишь сесть?

— Зачем? Вы явно приехали поговорить лишь со мной.

Подполковник кивнул и сказал Веронике:

— Вас проводят. Ни в чем себе не отказывайте.

Женщина положила на плечо Иннокентия руку и многозначительно потребовала:

— Мне ты ничего не хочешь объяснить?

Парень глубоко вздохнул, положил на её ладонь свою и мягко ответил:

— Не видишь, эти важные говнюки с нашим временем не считаются.

Когда Вероника отчалила, незнакомец сипло протянул на чистом русском языке:

— Он еще наглей, чем ты описывал, Илья.

— Какой уж есть. Но товарищи-господа, у меня был длинный день, давайте ближе к телу.

Крапивин все-таки не удержался и хрюкнул, затем кивнул в сторону второго выхода.

На берегу уже была накрыта «поляна». Жареное мясо, салаты, фрукты. Кеше тут же сунули в руки огромный бокал с напитком. Он осторожно принюхался и попробовал. Хм, а ведь это его любимый коктейль! Треть рома, сок лайма, мелко нарубленные фрукты, минералка и лед. Как они узнали? Хотя…

— Следите за мной? Как вы выведали, что мы здесь?

— Приглядываем.

— Так-так, — Иннокентий в последнее время слежки за собой не ощущал, а чуйка у него уже разработалась. — Джон?

— Нет, — махнул рукой Крапивин. — Джон стучит своим, в военную разведку. Тут же рядом их база. А ты им неинтересен. Тебя они уже пробили.

Васечкин похолодел:

— И?

— Какие еще «И», молодой человек! Ваши документы самые настоящие, лучше не бывает. Для того и сделаны. Ты что-то совсем нас не уважаешь.

«Молодой человек» выдохнул:

— Понятно.

Понятно было, что ничего не понятно. Но чистота паспортов наверняка открывала какие-то перспективы в плане Европы. И скорее именно для этого и прибыл второй человек из Москвы. Стол был накрыт у самого моря, в отдалении от остальных жилищ. Охрана неприметно рассредоточилась метрах в пятидесяти от бунгало. В этом сандинисты были мастерами. Шум волн и ветра перекрывал все звуки, их не подслушать со стороны. Да и не выглядит все таким уж необычным. Мужики собрались за столом выпить и повеселиться. Правда, у Иннокентия причин для веселья пока не было.

— Что заставило вас принять меня здесь? Мы ведь честно заслужили небольшой отдых.

— Не спорю, — Крапивин пил пиво, закусывая солеными рыбными шариками. — Поработали, надо признаться, вы отлично. Ударно, по-коммунистически, — после этих слов Кеша закашлялся. — Но срочная встреча понадобилась из-за приезда важного гостя. Знакомься, Кирилл Борисович, твой куратор из самого ЦэКа. Какой отдел, ты уже знаешь.

Васечкин глумливо протянул руку партийцу:

— Царь, просто царь.

Визитер некоторое время с оторопью смотрел на него, а потом расхохотался. Ну и отлично! Если у человека есть чувство юмора, значит, он не конченый идиот!

— Иннокентииий.

— Виноват, больше не буду!

— Ладно, — погасил глумливую улыбку КГБшник. Сам он в основном наблюдал за реакцией гостя. Никто особо не пылал любовью к Центральному комитету. — Тогда, Борис Кириллович, слово за вами.

Представитель самой значимой конторы сверхдержавы кивнул, и его лицо вмиг преобразилось. Вот с таким деятелем шутки уже не прокатят! Иннокентий сделал хороший глоток коктейля и настроился на важный разговор. Раз к нему приставили личного куратора, то все серьезно.

— Дело в том, что мы полностью проанализировали ваши последние записки. Сразу скажу, часть ваших догадок мы подтвердить не смогли.

— Но…

— Но в целом крайне удивлены. Мне советовали не задавать ненужные вопросы, но все равно не могу удержаться. Как?

Иннокентий кивнул и взялся за жареные ребрышки. Давно не ел свинины.

— А это так важно? Считайте, что я медиум. И не забывайте, что мой дар не работает по приказу. И уж точно не выдает ответы на вопросы.

— От этого в записях такой сумбур?

Кеша нахмурился, а он правил записки перед отправкой.

— Вы ведь в вашей группе аналитик?

Борис Кириллович улыбнулся:

— Прокололся? Да. Я люблю четкую систематизацию.

— Ага. И поэтому увидели в итоге нечто страшное.

Вот сейчас с куратора слетел весь внешний лоск и напускное спокойствие.

— Страна на грани краха?

— Где-то так, — аппетит совсем пропал. Иннокентий заметил на себе испытывающий взгляд подполковника. «Да, господи, сколько можно его подлавливать⁈» — Сложно поверить, да? Огромная космическая сверхдержава на пике могущества. Наконец-то мы достигли паритета в ядерных вооружениях со Штатами, — при этих словах Крапивин откровенно напрягся. — Не дергайтесь, Илья Семенович, это нам позже здорово поможет. В ядерной сфере нас никто не догонит. Приоритеты я вам указал в записках. Но я не ученый, поэтому не разбираюсь в терминах.

Петров из будущего мало что на эту тему помнил, но кое-что показал. И новые атомные реакторы и направления производств с отработанными отходами — вещь чрезвычайно выгодная в ближайшие десятилетия.

— Мы задали трепку ядерщикам насчет Чернобыльской АЭС и однотипных реакторов. Умники долго искали слабое место. Ваши сомнения подтвердились, — партийный босс задумался. — Это вся правда об аварии?

— Часть её. Я не все вижу. Но погибло много людей, еще больше заражено, как и вокруг станции. Радиация прошла по всей Европе. То есть могла пройти. Надеюсь, сейчас такие дикие эксперименты станут невозможны?

— Страшно. И какие колоссальные убытки! Ничего удивительного, что страна окажется в раздрае. Гонка вооружений, аварии, потенциальная война в Афганистане. И все это на фоне экономического кризиса и роста национализма.

— Лихо! — Иннокентий посмотрел на партийца с уважением. — Это вы так или…

— Или. Мы тут очень серьезных людей к делу подключили. Ну, кроме тех, кого вы прямо назвали. Все эти Гвишиани, Арбатовы, Гайдары. Кузница, мать его, кадров перестройки! Фабрика по подготовке будущих «молодых реформаторов». Знаете, двух месяцев хватило, чтобы разогнать эту клоаку враз и навсегда. Они же готовили прямой политический переворот, сволочи!

Заметив недоуменный взгляд подопечного, Крапивин подсказал:

— Борис Кириллович, он не в курсе.

Иннокентий уставился на собеседников. Что-то его сейчас их перегляды здорово насторожили:

— Не в курсе чего?

Подполковник искоса взглянул на партийца, но все-таки решился сказать сам. Но говорил тихо и неспешно. Чтобы его «птенец» осознал тяжесть содеянного.

— Наверху произошли некоторые изменения. Брежнев стал на последнем расширенном Пленуме Председателем партии, а место Генсека занял до двадцать шестого съезда Мазуров Кирилл Трофимович.

— Я