что я опять вернусь к Беатрис? Может, я уже вытащила из вашего секретера кипу писем и продала их врагам.

— Что ж, — ответила я, — тогда мне очень не повезет. А куда деваться? Я могу заставить тебя обращаться ко мне уважительно, словно я и правда твоя госпожа. Но разве это гарантирует, что ты меня не предашь? Отнюдь. Так что давай перестанем расшаркиваться друг перед другом хотя бы здесь, в моих покоях. И пока никто не видит. При Беатрис, так и быть, можешь и дальше изображать мировую скорбь на лице, словно я тебя кнутом гоняю по плацу.

— Хорошо, — задумчиво произнесла Грейс и добавила: — Даррел на вас ужасно влияет.

— Не думаю, — сказала я, отпивая отвар. — Он просто паяц. Делает вид, что ему плевать на дворцовые интриги.

— Он и правда редко лезет в споры. Даже когда они касаются его напрямую.

Я задумчиво покрутила отвар, смотря, как в багряной жидкости мелькают золотые отблески свечей.

Глава 55

Грейс ненадолго выскочила в коридор, чтобы отдать распоряжения по поводу горячей воды. Я тем временем принялась стаскивать с себя костюм для верховой езды. Без проблем получилось снять лишь легкую накидку. Я придирчиво осмотрела темные разводы на плотной парче. Что ж, ее еще можно было спасти. В соль ее бросать не стоило, а вот попробовать отскрести грязь мягкой щеткой…

Дверь в гостиную распахнулась от удара. Я испуганно кинулась к секретеру, даже не посмотрев на непрошенных гостей. В моей голове уже мелькали картины страшной расправы над слабой и глупой кронпринцессой. Я неловко дернула ящик, чуть не вывалив его содержимое на стол, и нашарила одеревеневшими пальцами тонкую острую спицу, что подарила мне Матерь. Только потом до меня дошло, что за поясом все это время висел кинжал. Коря себя за несообразительность, я поспешила достать второе оружие. За спиной раздался озадаченный оклик:

— Мелания?!

Я повернулась. В дверях моих покоев стоял Астуриас с какими-то бумагами в руке. У него было такое лицо, словно он увидел призрака. Звездочет отшатнулся и разве что не осенил меня знаменем богини.

Он открыл рот и снова закрыл. Астуриас смотрел на меня и в то же время будто сквозь. Я пришла в себя первой.

— Что, слишком похожа на матушку? Не волнуйтесь, ей уже больше десяти лет назад отрубили голову по вашему приказу. Помните, вы рассказывали? Черная проклятая кровь.

— Насмешница, — яростно произнес Астуриас. — Для тебя нет ничего святого, даже память о матери стремишься осквернить.

— О, поверьте мне, по ее могиле уже столько летописцев протопталось, что там уже и осквернять-то нечего.

Ко мне вернулось прежнее легкомысленное настроение. Я ослабила шнуровку на тунике и плюхнулась в кресло. Рука сама потянулась к остаткам отвара с ягодами.

— Что вас привело ко мне в столь поздний час? — спокойно поинтересовалась я.

В самом деле, не казнить же меня он собрался? Для этого мой враг не постеснялся бы собрать целую площадь народу и раструбил бы по всем городам и весям, что дочь Мелании фон Эгарт тоже сложит свою голову на плахе. Или окажется на виселице. Или на костре. Зависит от того, в каком настроении звездочет будет выносить приговор.

Я закинула ноги на подлокотник. Это моя территория, и у меня было полное право вести себя как угодно. Он пришел ко мне, ворвался без разрешения. Астуриас — не гость. И относиться к нему можно было соответствующе.

Да даже если за последние несколько часов мое положение при дворе резко изменилось, что с того? Если ему надо волочь меня за волосы на площадь, пусть делает. Только отвар допью да лицо умою, и вся в его распоряжении буду.

— Непонятно, где леди шаталась весь день, — угрюмо сказал звездочет. — Дважды мои ученики стучались в эти двери, но ни разу не обнаружили за ними вас.

— Какая жалость, — хмыкнула я. — Вы бы им объяснили, что заваливаться в покои благородной дамы без разрешения считается признаком дурного тона. И преступных наклонностей. Если им не открыли, они не могут самовольно зайти.

— Это мой дворец, — разозлился Астуриас. — Я должен знать, что в нем происходит!

— Не ваш, — холодно поправила я. — И даже не мой. Это королевский дворец. Он принадлежит Его Величеству. В крайнем случае, мне и Беатрис фон Эгарт. Если так распорядится отец, еще и Даррелу. Но не вам.

— Много развелось в королевстве глупых и наглых щенков. Стоит немного уменьшить их поголовье.

— Занимайтесь, — дала ему свое высочайшее дозволение я, элегантно махнув рукой в сторону выхода. — Только ко мне ломиться не надо.

— Это ваше, — выплюнул фразу Астуриас.

Он швырнул бумаги в мою сторону, и они переполошенными птицами разлетелись по комнате. Я лишь благожелательно улыбалась, сохраняя на лице столь излюбленное придворными выражение легкого интереса, презрения и добродушия.

Дикая смесь. Во дворце быстро учишься сочетать в себе противоположное.

Астуриас бросился прочь, словно за ним гнались призрачные гончие Мрака, и не забыл хлопнуть дверью. Столько драмы из ничего.

Я устала откинула голову на спинку кресла и стянула с волос ленты. Черные локоны каскадом рассыпались по плечам. Виски ломило от впечатлений и переживаний, ну и физическая усталость сказалась на моей самочувствии. Я уже почти задремала, когда в покои вернулась Грейс и велела мне выметаться из кресла.

— Мало того, что сама грязная, — сетовала служанка, — так еще и обивку пачкает!

Я слишком устала, чтобы с ней препираться. К тому же, Грейс права. Ремонт в покоях делать не станут, пока король не признает за мной хотя бы часть маминых владений. А пока придется жить, как получится, деля спальню с пауками и молью.