Сколько мужества и героизма проявляли танкисты и пехотинцы! Этого нельзя измерить никакой мерой. По три—пять раз в день машины заправлялись горючим, пополнялись боеприпасами и снова уходили в бой. Только к вечеру 14 ноября гитлеровцы были выбиты из Козлова.

В Скирманово приехал командарм Рокоссовский. Осмотрев груды разбитой немецкой техники, спросил у Катукова:

— Трудно пришлось, Михаил Ефимович?

— Попотеть пришлось основательно, — признался Катуков.

— Спасибо за ратный труд тебе и твоим танкистам! Вижу, поработали на славу, как подобает настоящим гвардейцам. Представляйте отличившихся к награде.

По распоряжению Рокоссовского бригада, сдав позиции стрелковым частям, отводилась в Чисмену на короткий отдых. Требовался осмотр и ремонт материальной части. За время боев вышло из строя много машин, одни сгорели и не подлежали восстановлению, другие — повреждены и отбуксированы с поля боя на СПАМ. Во всех батальонах были большие людские потери, что, конечно, не могло не встревожить Катукова: такого еще не наблюдалось за всю короткую историю танковой бригады.

Однако следует сказать, что бои на Скирмановском выступе стали для танкистов Катукова первыми наступательными боями. Противник не удержал позиции, был выбит и понес значительный урон. Только под Скирмановом и Козловом немцы потеряли 34 танка, 25 противотанковых орудий, 8 тягачей, 26 минометов и 5 тяжелых орудий.

Бригада не только выполнила приказ командования, но и осуществила невероятно трудную задачу — помешала противнику нанести удар во фланг 16–й армии. В ходе боев, по сути дела, обескровлена 10–я танковая дивизия немцев; дивизия СС «Рейх», пытавшаяся прорваться из Рузы в район Скирманова, тоже понесла потери. Срывались планы гитлеровского командования приблизиться к Москве.

Отдыхать гвардейцам Катукова так и не пришлось. Фронт диктует свои условия. Гитлер торопил группу армий «Центр» с захватом Москвы. 15 ноября он отдал приказ о новом «генеральном» наступлении. На этот раз немецко—фашистское командование наметило нанести основные удары по флангам Западного фронта с целью обойти Москву с северо—запада и юго—востока. Ударная группа армии «Центр» — 51 дивизия, в том числе 31 пехотная, 13 танковых и 7 моторизованных — обладала огромной пробивной силой, и сдерживать ее приходилось в тяжелейших боях.

На клинском направлении противник бросил огромные массы танков и оттеснил войска 30–й армии к Волге южнее Калинина. 16 ноября 1941 года начала наступление 4–я танковая армия Гепнера на левом фланге 16–й армии Рокоссовского. Удар пришелся на стык 316–й стрелковой дивизии Ивана Панфилова и кавалерийской группы Льва Доватора. Основные силы противника шли вдоль Волоколамского шоссе, которое прикрывала 1–я гвардейская танковая бригада Катукова.

Разгорелись ожесточенные бои. Катуков видел, что немцы задались целью любой ценой овладеть Ново—Петровским, чтобы выйти в тыл нашим войскам. Севернее Волоколамского шоссе они уже заняли несколько населенных пунктов, выбив оттуда части 316–й стрелковой дивизии.

Положение у Панфилова сложилось тяжелое, помочь ему мог только Катуков. Михаил Ефимович, не медля ни минуты, направил в район станции Матренино две роты мотострелков и взвод танков под командованием старшего лейтенанта Бурды. Совместными усилиями стрелковых частей Панфилова, конников Доватора и танкистов Катукова удалось восстановить положение на линии фронта, но не надолго.

17 ноября противник бросил в бой до двух пехотных полков с танками и занял села Матренино, Язвище и Горюны. В этом районе группа Бурды оказалась окруженной. Выходила она ночью через Горюны. Пробивая путь мотострелкам, танки подрывались на минах, попадали под огонь противотанковых орудий. К концу атаки ни одной целой машины не осталось в строю. И все же, пройдя через кромешный ад, группа Бурды вышла из окружения и присоединилась к основным силам бригады.

Последующие дни были еще более тяжелыми и напряженными. По приказу штаба армии приходилось распылять силы, передавать отдельные группы танков то Доватору, то Панфилову, а на направлении главного удара, по данным разведки, немцы сосредоточили до 200 танков.

— Достанется нам, если вся эта армада ринется на Чисмену, — выразил опасение Катуков, просматривая вместе с Кульвинским донесения разведчиков.

— Может, помощи попросить у командарма? — предложил начальник штаба.

— Откуда Рокоссовский сейчас возьмет резервы, — разочарованно произнес Катуков. — Батальон пограничников под командованием капитана Самойленко — это, кажется, все, что он мог дать. О новых танках приходится только мечтать. Будем отбиваться тем, что имеем.

Враг наседал, каждая атака ему дорого обходилась, но таяли силы и танковой бригады. Едва было восстановлено положение в районе села Гряды, как на КП появился связной от генерала Панфилова. Иван Васильевич сообщал, что немцы заняли села Шишкино, Ченцы и Лысцово, угрожают его штабу. Просил срочно оказать помощь танками.

На этот раз к Панфилову ушла группа старшего лейтенанта Лавриненко. Она имела в своем составе три танка «Т–34» и три «БТ–7». Это все, что удалось наскрести под руками.

Прикрывая отход штаба Панфилова, Лавриненко вступил в бой с 18 немецкими танками. Численное превосходство явное, но оно не испугало танкиста. В этой дуэли немцы потеряли 7 танков, остальные, не выдержав боя, повернули обратно и скрылись в глубине леса. Но и четыре наши машины остались на колхозном поле в надежде, что службам Дынера удастся их отбуксировать на СПАМ.

Оставив экипаж танка «БТ–7» под командованием Маликова для охраны штаба 316–й стрелковой дивизии, Лавриненко снова ринулся в бой. Став в засаду, он расстрелял еще 7 вражеских машин, задержав немецкую колонну на несколько часов. Тем временем стрелковая дивизия отошла на новые позиции, ее штаб разместился в деревне Гусенево.

Успешно дрались катуковцы и на волоколамском направлении. В храбрости и мужестве им не уступали пехотинцы Панфилова и конники Доватора. В эти дни стало известно о беспримерном подвиге у разъезда Дубосеково 28 бойцов—панфиловцев во главе с политруком Василием Клочковым, преградившим путь 50 вражеским танкам, рвавшимся по Волоколамскому шоссе к Москве. Почти все они погибли. Позади Москва, отступать некуда.

17 ноября 1941 года 316–я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени — за стойкость и мужество, проявленные в боях, а на следующий день преобразована в 8–ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Катуков поздравил своего соседа генерала Панфилова со знаменательным событием. Генералы виделись всего один раз, но суровое военное время сблизило их и породнило. В разговоре по телефону, в коротких записках, передаваемых через связных, Иван Васильевич благодарил за помощь своими «коробочками», приглашал в дивизию на чай. Но новой встрече не суждено было состояться.

18 ноября на фронте разыгрались драматические события, свидетелем которых стал все тот же Дмитрий Лавриненко. Со своей боевой машиной он находился при штабе 8–й гвардейской стрелковой дивизии. Утром фашистские войска при поддержке двух десятков танков начали окружать Гусенево. Кругом рвались снаряды и мины. Весть о танковой атаке противника Панфилов воспринял спокойно, сразу же направился на КП, чтобы оттуда руководить боем. Рядом разорвалась мина, и генерал, раненный осколком в голову, начал медленно оседать на землю. Не приходя в сознание, Панфилов скончался.