Но если ее и не посадят (при условии, что в организме Колодина не найдут следов яда), то все равно на карьере наемного ликвидатора можно будет поставить крест. Кто потом из серьезных «заказчиков» согласиться с ней работать?

Вот если бы им где-нибудь встретиться тет-а-тет… Голубая мечта. Но как ее привести в исполнение?

— Как вам будет угодно, — с деланной беззаботностью ответила Ксана; и тут же сделала «ход конем»: — К сожалению, вы очень известный человек, и мы не можем, как в былые годы наши родители, взяться за руки и пойти в кино на последний сеанс, сесть на последний ряд… И чтобы рядом не было никого. Если честно, я чертовски устала от многолюдья. Не город, а вавилонское столпотворение. На улицах — автомобильные пробки, по тротуарам с утра до вечера прет толпа, как на демонстрацию, только в престижных бутиках людей не густо, но туда нужно заходить с толстым кошельком.

— Да-а, были времена… А почему вы решили, что я ОЧЕНЬ известный человек?

В голосе Колодина прозвучали какие-то другие нотки, более сухие и жесткие. Эти богатые совсем сдвинулись по фазе на предмет собственной безопасности, подумала Ксана. Воровать миллионами и обманывать не надо, тогда ты и на фиг никому не будешь нужен. А то хочется и рыбку съесть, и острой костью не подавиться.

— Лучше бы вам сказать неправду… но мне почему-то не хочется. Вы помните, что я говорила насчет своей работы?

— Да. Вы инженер по маркетингу.

— Эта должность предполагает некие связи и знакомства…

— Это понятно. Но я не улавливаю сути.

— Суть предельно проста. Откроюсь вам, словно на духу. А там… судите, как угодно. Я уже далеко не наивная девочка с розовыми бантиками, поэтому мои откровения, надеюсь, не покажутся вам чем-то из ряда вон выходящим. Просто, вы мне понравились и я навела о вас справки. Почему? А потому что, во-первых, мужчины большие врунишки. А во-вторых, потому что нельзя разбивать чужие семьи. Такие финты к добру не приводят. Это мое жизненное кредо. Наверное, из-за этого я до сих пор и хожу в девках, хотя уже и разменяла четвертак. Хороших мужиков, знаете ли, уже почти всех разобрали. А тех, кто остался, найти не легче, чем какую-нибудь редкую зверушку, занесенную в «Красную книгу».

— Надо же… — Колодин рассмеялся; как показалось Ксане, с облегчением. — Я думал, вы романтическая особа, а оказалось — прагматик.

— Только в отношении сугубо личной жизни.

— И как я вам показался после вашего «расследования»?

— У-у-у… Короче говоря, чтобы вас охарактеризовать, трех, букв «у» маловато. Вы и впрямь большой человек. Это, кстати, я сразу поняла и даже сказала вам на презентации. Но вы тогда поскромничали. Между прочим, все отзываются о вас очень положительно.

Мужики падки на лесть. Особенно облеченные властью. Это Ксана знала точно. А еще Ксане было известно, что и Колодин наводил о ней справки в фирме, где она якобы работала. И не только в фирме. Люди банкира подняли всю ее подноготную. Даже до детского дома достали, где воспитывалась Ксана. Это рассказал ей Фил. Он звонил два часа назад. Поторапливал.

Впрочем, и сама она не сомневалась, что подвергнется жесткой проверке. Поэтому Колодин и не выходил на контакт с нею так долго — перестраховался клиент. Хитрый жук…

— Так уж и все… — Голос Колодина стал мягким, как воск. — Этого не может быть.

— Ну, вам они могут врать, а мне-то зачем?

— А вдруг вы мой агент?

— У вас есть агенты?

— Почему бы и нет. Бизнес, в особенности большой, — это в первую голову разведка.

— И хорошо вы платите своим «разведчикам»?

— Сколько — не скажу, секрет, но они довольны.

— Устроиться бы к вам агентом. Хоть на полставки… — мечтательно сказала Ксана и заразительно рассмеялась. — Шутка.

— В каждой шутке есть доля правды, — почему-то очень серьезно ответил Борис Львович. — Встретимся — поговорим и на эту тему. Естественно, если у вас есть желание…

«Конечно, есть, — мысленно ухмыльнулась довольная Ксана. — И еще какое… Кстати, вопрос о трудоустройстве — хорошая тема для предстоящего разговора. Вдруг его запишут. А так все нормально. Холостой мужик в годах кадрит молодую телку, обещая ей золотые горы, то бишь, не пыльное и денежное место в своей организации в обмен на ее прелести. Картина стандартная…»

— Мы немного отвлеклись от главной темы, — продолжил Колодин. — Я предлагаю провести вечер в романтической обстановке — уютный дом, зажженный камин, ужин при свечах… Не возражаете?

— В принципе, нет, не возражаю. Вот только боюсь… — Ксана умолкла.

— Чего вы боитесь?

— Как бы наши отношения не испортились после этого рандеву.

— Вы намекаете?..

— Помилуй Бог! Я не намекаю, я говорю прямо. Мне бы очень не хотелось выступить в роли набитой дуры, что повелась на богатого ухажера, который ее использовал по назначению, а потом выкинул, как ребенок надоевшую игрушку.

— Что вы, Ксана! — горячо воскликнул Колодин. — У меня и в мыслях не было чего-то подобного!

«Ага, так я тебе и поверила… богатенький Буратино, — с сарказмом подумала Ксана. — Ты теперь знаешь, что за моими плечами никто не стоит, что я сирота, значит, можно со мной особо не церемониться и не бояться последствий „романтического“ вечера. Любое мое заявление будет блокировано. На любом уровне. Конечно, я, скорее всего, раздуваю свое воображение до размеров большого воздушного шара. Возможно, Колодин и не такой сукин сын, как другие нувориши. Но на то я и женщина, чтобы сопротивляться, или хотя бы изображать сопротивление. Такое поведение сильно интригует мужчин…»

— Я вам верю, — успокоила его Ксана. — Ой, извините, мне срочно нужно заканчивать водные процедуры, так как уже стучат в дверь душевой. Я ведь живу в коммунальной квартире. Где и когда это будет?

— Я заеду за вами… — Колодин назвал время и они попрощались.

А в дверь душевой и впрямь стучали. Притом с такой силой, что казалось еще немного и они сорвутся с петель.

— Какой паразит целый час моется под душем?! — кричала по другую сторону двери тетка Матрена.

Быстро смыв мыльную пену и закутавшись в длинный махровый халат, Ксана отворила дверь и с милой улыбкой сказала:

— Не паразит, тетя Матрена, а паразитка. Вы куда-то спешите?

— Ксана! Я так и думала… — Тетка Матрена смерила девушку с головы до ног уничижающим взглядом. — Могеть быть, и спешу. Тебе какое дело?

С этими словами она с такой силой закрыла дверь душевой, что сверху, с покрашенного белой эмалью потолка прихожей посыпались хлопья сухой краски.

— Покрасить бы нужно, — озабоченно сказал Сим Симыч, глядя на потолок; он тоже стоял в очереди на помывку. — Да разве у наших оглоедов выбьешь лишний рубль на общественные нужды. Все на дармовщину норовят. А коммунальщикам не до нас. Вон, во всем микрорайоне трубы меняют. Скоро и до нас доберутся. Я бы и сам покрасил, так ведь нужна шпатлевка, кисти, краска, растворитель…