муки на несколько частей, а после раздели тридцать медяков на то количество, которое получится.

Анна задумчиво постучала по нижней губе кончиком пальца. Мужчина говорил все верно, она и сама об этом думала, но все равно никак не могла понять, как именно произвести расчеты без весов.

Спустя пару часов мужчина вылез из-за стола. Расходы и вероятная прибыль была примерно подсчитана, но Анне оставалось сделать это еще раз, но уже на практике.

– Не волнуйся за расход продуктов. Я обязательно съем все, что ты приготовишь, – шепнул он ей на ухо и, не дожидаясь ответа, поспешил уйти.

Мужчина сделал это специально – томный взгляд, нежный шепот, загадочная улыбка. Ему было важно увидеть реакцию девушки, чтобы удостовериться – он ей нравится. Но, увы, реакции не было. И ее отсутствие больно отразилось в сердце Тиммиона, но в то же время он почувствовал облегчение – у него есть невеста, и он не имеет права испытывать симпатию к другой.

Но он испытывал. Влечение не было слишком сильным, но занимало все его мысли. Пухлые губки девушки манили его поступить как подлец и впиться в них поцелуем, но он сдерживался. Ее смех, ее взгляды и каждое ее движение заставляли Тиммиона наблюдать за девушкой слегка отрешенно, мечтательно. Фантазируя, что однажды она окажется в его объятиях так же, как тогда ночью на пути к топи. Ему не терпелось вновь почувствовать, как Анна вздрагивает в его руках, как она прижимается к нему, а потом будто невзначай ладошкой проводит по его колену.

Тиммион уже вернулся в свой временный дом и занялся работой. Ему предстояло собрать стеллаж для милой соседки, и на это ушло бы всего несколько часов, но из-за рассеянности провозился до самой ночи. На ужин решил не идти, слишком опасно ему было так часто видеться с Анной.

Для начала стоило поговорить с отцом. Вот только герцог Лабердан ни за что не разрешит ему разорвать помолвку с Илоной Коваль. Он считает, что именно она достойна в будущем занять место герцогини. Только она, и больше никто. Сама Илона считала так же.

Но не это было самым ужасным, а то, что отец Илоны, назначенный герцогом Лаберданом главой города, в случае расторжения помолвки своей дочери мог уничтожить Анну вместе с ее мечтами о пекарне. Если Тиммион и решится сказать Илоне, что им никогда не пожениться, то и о Анне придется забыть. Никто не позволит ему спокойно жить и ухаживать за безродной девчонкой, которой уж точно не место подле будущего герцога.

Но ведь ему никто не запретит думать о ней, правда? Никто не сумеет прочитать его мысли, и Тиммион решил, что забавная соседка будет жить в его голове столько, сколько он этого захочет.

ГЛАВА 16

Я использовала практически всю муку, что у меня была. Ближе к полуночи позволила себе присесть на стул и с ужасом осмотреть все наготовленное. Пироги с повидлом, батоны, круглые лепешки, буханка хлеба и целый противень круассанов. На каждый вид выпечки я тратила ровно пакет муки, чтобы после посчитать расходы. С мукой все выяснила довольно быстро, как и с молоком, сливочным маслом и всем остальным. Цены на изделия записывала сразу, но листок куда-то затерялся. Впрочем, неважно, найду позже.

Со стоном уронила голову на стол. Бессильно вцепилась в столешницу руками и прикрыла глаза. Как же хорошо! Ноги дрожали от напряжения, а от изнуряющей жары на кухне было тяжело дышать. Уйти бы в гостиную, но на передвижения совсем не было сил. За выпечкой и не заметила, как закончился день и наступила ночь. Я даже не заметила, что Тиммион не пришел к ужину, но сейчас бы ни за что не отправилась к нему с этим вопросом.

Спустя какое-то время все же сумела подняться с места и даже дойти до бани. Разделась полностью, окатила себя с головы до ног прохладной водой, наспех вытерлась и побрела в спальню. Импровизированный душ на несколько минут привел меня в чувство, и до кровати я добралась довольно быстро, но, стоило мне опустить голову на подушку, как я тут же провалилась в сон.

Утром и не подумала торопиться готовить завтрак. Того, что я вчера наготовила, с лихвой хватит еще и на обед, и на ужин. К обеду я, конечно, сварю суп или кашу, но на завтрак дорогой сосед пусть лопает пироги, это ведь он подал мне эту идею.

Я привела себя в порядок, надела свежее платье, разгладила его ладошками и спустилась вниз. Сегодняшний день радовал погодой – в приоткрытую форточку задувал прохладный ветерок, смешанный с ароматами цветов, а солнце не было слишком горячим – ярким, но не палящим. Окно на кухне я вчера тоже оставила открытым. Вовсе не потому что больше не боялась грабителей, а потому что того, кто задумает залезть в дом, никакие окна не остановят. Да и вообще, тот мужик, что рыскал у меня на чердаке, оказался единственным бесстрашным существом.

Стоило мне о нем вспомнить, как в окне появился хмурый Тиммион.

– Твой ночной гость умер, – выпалил он вместо приветствия.

– Откуда ты знаешь, что это именно он? – нахмурилась я.

– Догадался, – Тиммион, решив ни на секунду не прерывать наш диалог, просто перелез через подоконник, не утруждая себя тем, чтобы зайти в дом через дверь. – Ведьмы часто делают защиту на свои дома, как раз против вот таких грабителей. Судя по всему, и на этом доме такая стоит.

– Ни слова не понимаю, Тиммион, – буркнула я, дрожащей рукой наливая воды в бокал. Что-то мне совсем не нравились утренние новости.

– Ты не умрешь, если волнуешься за это. Ты в этот дом пришла жить, а не грабить его. А Данис, тот несчастный, который умер, залез в дом с целью что-то забрать. Защита ведьмы его прокляла… на самом деле никто не знает, как точно она работает, но будем считать, что прокляла. И Данис скончался. Вчера, кстати, были похороны.

– Во сколько ты просыпаешься утром? – фыркнула я. – Время семь часов, а ты уже узнал последние сводки