видео попались мне на просторах интернета, запустил акцию – минус пятьдесят процентов на свой двухмесячный курс. Не то, чтобы меня привлекала именно кухня Скандинавии, тогда мне был важен только сам факт – я учусь у профессионала. Ходила на них втайне от матери, но бабушка знала и, хвала ей, не рассказала родителям. Наверное, именно на том курсе началась моя повальная любовь к еде, и дальше я уже готовила все, что могла и не могла, постепенно набивая руку. Когда поставила перед матерью вопрос о моем дальнейшем обучении в этом направлении, то получила единогласное “нет” от всей семьи. Так мечта и начала потухать.

Все это я думала, глядя на огонь в камине. Тиммион не прерывал моего молчания, неторопливо пил чай, отставив тарелку с недоеденным салатом в сторону, и думал о чем-то своем. Наверное, о чем-то не менее тайном.

ГЛАВА 14

Ни ему, ни мне уходить не хотелось. Это было понятно по тому, как Тиммион заказал еще чай, потом десерт, потом снова чай. Я наслаждалась тишиной и уютом зала “для особых гостей”, а мужчине, видимо, нужен был перерыв. Как ни выгляну в окно, так он всегда занят работой с утра до самой ночи. Было видно, что ему это очень нравится, но и отдыхать тоже нужно, иначе и перегореть можно.

Но и обеденный перерыв рано или поздно должен был закончиться. Вот уже и Рита, как звали подавальщицу, принесла счет. Тиммион положил на тарелку с чеком один золотой, и мы двинулись на выход. Хорошие получились посиделки, и, как я думала, сегодняшний день уже ничего не могло испортить.

Ничего, кроме череды случайностей, которые так часто происходят в нашей жизни независимо от нас самих.

Мы прошли через прокуренный зал и спешно выскочили за дверь. Я рассмеялась, вдохнув чистый воздух. Многозначительно указала Тиммиону взглядом на дверь, и он улыбкой поддержал мое безмолвное мнение.

– Здрасти!

Тоненький голосок заставил меня обернуться на угол таверны. Знакомые мальчишки жались к стене, махали мне ручонками, а тот, что помладше, улыбался во весь рот.

– Привет, малышня! – я обрадовалась им как родным. Тому, как маленький улыбался, искренне, так, как взрослые не умеют. – Вы что здесь делаете? Ждете кого?

– Маму! – хором ответили они.

Я застыла с открытым ртом, мучительно растянула губы в улыбке и хотела спросить, где их мама, но и так уже догадалась.

Тиммион, видимо, тоже понял. В общем зале таверны была всего одна женщина, и когда мы выходили на улицу, она спала в углу, окутанная облаком вонючего дыма.

– Хотите конфет? – спросил Тиммион.

– Мы ждем маму, – ответил самый младший. – Она сказала нам, чтобы мы пришли, и она принесет нам кашу.

Я сглотнула вставший в горле ком.

– Ребят, ваша мама занята, – тихо сказала, жестом попросив Тиммиона молчать. – Я видела ее, она… она помогает на кухне. Пойдемте ко мне, хорошо? Вы ведь уже были в моем доме, вам понравилось в нем?

– Мама напилась, да? – веснушчатый мальчишка вскинул подбородок. В глазах его не было ни боли, ни разочарования. Словно он этот вопрос задавал не единожды.

Маленький спрятал взгляд в землю, пока старший ждал моего ответа. Я не могла сказать очевидного, но у Тиммиона был другой подход к малышне.

– Да, и кашу она вам не принесет.

– Тогда мы пойдем к тете, да? – младшенький кинул на брата умоляющий взгляд.

Тот взял его за руку и кивнул.

– Идем, – я приглашающе махнула рукой и первая двинулась в сторону дома. Тиммион шел рядом со мной, а мальчишки весело прыгали следом.

– Не приручай их, – шепнул мне сосед еле слышно.

Я кинула на него злой взгляд, но тут же сникла. Он прав. Если я сейчас подружусь с беспризорниками, то больше не посмею отказать им в помощи. На это не хватит ни моральных сил, ни совести.

– Я не могла оставить их у таверны ждать пьяную мать, – так же, едва слышно ответила. – Я никогда раньше не встречала настолько безответственных родителей, и знаешь, даже моя мать сейчас кажется мне не такой уж…

– Плохой?

– Она не была плохой. Но она обо мне заботилась, хоть ее забота и проявлялась в постоянном контроле. Я была под присмотром, всегда одета и сыта, да и недостатка в деньгах мы почти не испытывали. У этих же детей нет ничего, понимаешь? Совсем ничего, даже еды!

– Посмотри вокруг, – Тиммион взял меня под руку и неопределенно махнул другой рукой. – Это Каан, город бедный и неразвитый, здесь всего один ресторан и одна таверна, а приютов три. В каждом из них содержится до полусотни детей, у которых нет родителей вообще.

– Но там их кормят?

– Кормят, разумеется.

– Почему у пьяниц не заберут детей в приют? Там ведь им будет куда лучше.

– Незаконно помещать детей в приют при живых родителях, – хмуро ответил Тиммион. – Но я с тобой согласен, там им было бы лучше. У выпускников приюта есть все шансы получить работу, а вот у детей вроде этих… В лучшем случае, они останутся сиротами и все-таки пойдут под крыло матушки-наставницы. В худшем, и самом очевидном, эти мальчишки пойдут по стопам своих родителей – пить, грабить, или того хуже…

Я опасливо обернулась, боясь, что малыши нас слышат. Но дети шли за нами, держась за руки, и о чем-то переговаривались.

– Им можно помочь как-то?

– Нет, Анна. Все, что ты можешь – накормить их, дать понять, что не все люди черствые, и в мире полно доброты. Залатать их разбитые сердца сложно, но возможно, и тогда появится шанс на то, что они захотят быть похожими на тех, кто когда-то их оберегал. Но я повторюсь – посмотри вокруг. Эти двое детишек – лишь малая часть беспризорных детей Каана. Город маленький, но по уровню бедности он едва ли уступает восточному Таркаэну.

Я ничего не знала о Таркаэне, так что просто кивнула. Город тот видела