– Он тебе не пара, – вставила мать, – я тебе сколько разговорила.

– Опять ты решаешь, с кем мне можно встречаться, а с кемнельзя? Пойми, что я уже взрослая женщина. Мне двадцать два года. В моемвозрасте ты уже родила Бахруза.

– Да. И была более ответственным человеком, чем ты.

– Возможно, ваша мать права, если пытается не выпускать васиз дома, – мягко заметил Дронго, – это сейчас очень опасно. Охрану вашего братаи вашего дяди тоже усилили. Вы должны понимать, что те, кто пытался убитьвашего отца, попытаются выманить его из Европы обратно в Москву, чтобы все жерасправиться с ним. И это может быть очень опасно. Ведь если вас возьмут взаложники, то ваш отец сразу бросит все дела и примчится сюда. Об этом вы неподумали?

Она взглянула на мать.

– Хоть иногда слушай умных людей, – посоветовала ей мать.

– Ему действительно угрожает такая опасность? – тихоспросила дочь.

– Боюсь, что да. Я пытаюсь быть достаточно искренним, ничегоне преувеличивая и ничего не преуменьшая. Но мне нужна и ваша помощь.

– Я готова сделать все, что угодно. Но не понимаю – как ямогу вам помочь?

– Когда в последний раз вы были в вашей городской квартире?

– Не помню. Давно. Кажется, в прошлом году. Я вообщеприезжаю и остаюсь только на даче, у мамы.

– Вы знаете всех, кто работает в вашей городской квартире?

– Конечно. Дарья – это кухарка, она все время возится накухне. Сария – наша домоправительница, которая отвечает за наш дом. Их я хорошознаю.

– А женщина, которая вам стирала?

Он снова увидел, как напряглась Тамилла. Очевидно, онирешили не говорить дочери о смерти прачки, чтобы не травмировать девушку.Возможно, это было правильное решение.

– Я ее не знаю, – ответила Айгюн.

– Водители, которые работают с вашим отцом?

– Не всех. Но Сергея и Рината я знаю.

– Вы бывали на работе вашего отца?

– Два раза. Один раз просто заехала вместе с ним. И второйраз, когда смотрела кабинет Бахруза.

– Понравился?

– Не очень. Он там, по-моему, не работает, а валяет дурака.Я маме так и сказала. Нельзя быть вице-президентом такой большой компании исидеть в таком кабинете вместо мебели. Нужно работать, а у него стол идеальночистый.

Эдгар улыбнулся. Дронго сумел сдержать улыбку.

– А у вашего дяди Вугара вы были?

– Нет. К нему я не заходила.

– Могу я задать вам уже «взрослые вопросы»? – уточнилДронго.

– Раз спрашиваете, значит, хотите задать. Задавайте. Мне ужедвадцать два, значит, даже по европейским понятиям я совершеннолетняя. Тамсовершеннолетие часто наступает с двадцати одного года. Чтобы вас пускали в бари разрешили вам продавать пиво. Поэтому я считаюсь взрослой, даже по ихзаконам.

– В таком случае скажите, что вы слышали о своем отце? Яимею в виду и негативное, и положительное.

– Положительного сколько угодно. Негативного ничего, – сразуответила Айгюн.

– Что именно из положительного?

– Что он один из самых богатых людей в России, о чем я тожедогадывалась. Что он владелец крупнейшей строительной компании. Умный,красивый, богатый. И женат только одним браком. Говорят, что олигархи любятзаводить себе новых жен, но мой папа оказался не таким. Хотя фотографы всевремя щелкают его с какими-то длинноногими девицами.

– Вас это обижало?

– Скорее забавляло на первых порах. Потом раздражало. Развеможно писать про семейного человека, что он отдыхает на каком-то острове сдвумя девицами из эскорт-сопровождения, тогда как он поехал в эту страну поделу, и никаких девиц рядом не было. А однажды написали, что он прилетел вСевилью с молодой девушкой. А этой девушкой была я, его дочь. Вот и верь послеэтого журналистам.

– И больше ничего не писали?

– Не нужно делать из меня дурочку. О чем именно вы хотитеузнать? О Лиане? О ней тоже писали и даже публиковали ее фотографию. Вспомнилиее мужа, который работает в кабинете министров. Кажется, он там заместительначальника аппарата. Очень большой человек. И его фотографию тоже поместили наобложке. Правда, немецкого издания, но все равно неприятно.

– Вы говорили об этом отцу?

– Нет. Говорила только маме. Если честно, то я не понимаюваши вопросы. Какое отношение имеют его снимки с Лианой к смерти нашей собаки?

– Очевидно, имеют, если я вас об этом спрашиваю, – сухосказал Дронго, – вам никто не угрожал, когда вы учились в Швейцарии? Может, вызамечали каких-то непонятных людей, которые появлялись вокруг вашего дома?

– Никто и никогда. Это Швейцария – самая безопасная страна вмире.

– Вы знали, на каком белье обычно спит ваш отец в городскойквартире?

– Конечно, знала. Он не любит белое и синее белье. Какой-тонепонятный бзик. Поэтому его белье всегда кремового цвета.

– Вы кому-то говорили об этом?

– Никогда и никому. Зачем? Кому это может быть интересно?

– Оказалось, что это может быть интересно убийце.

– Я не такая дура, чтобы рассказывать о подобных вещах,можете быть в этом уверены.

– Насчет вашего парня. Кто он такой?

– Бездельник, – вмешалась мать.

– Как тебе не стыдно, – вспыхнула дочь, – он фотограф.Частный фотограф. У него такие фантастические снимки. Просто он пока невыставлялся. Вот увидишь, его признают гением.

– Поэтому он нигде не работает? – спросила мать.

– Я же тебе говорю, что он работает фотографом. У него своямастерская. Его снимки уже публиковали во многих модных журналах.

– Это ничего не доказывает, – строго сказала Тамилла.

– Как его зовут? – прервал их спор Дронго.

– Марек. Он поляк, – пояснила Айгюн, – вернее, поляк по отцуи украинец по маме. Он сам был раньше моделью. Такой красивый мальчик.

– Именно поэтому мы и не разрешаем вам встречаться, –пояснила мать, – нормальные люди должны работать, а не слоняться по барам иресторанам.

– Обязательно. Работать, как мои дядя и брат, – ядовитозаметила девушка.

– Ты лучше бери пример со своего отца, – возразила Тамилла.

– В следующий раз я сбегу с ним куда-нибудь на Ибицу, какэто делал наш папа, – пообещала Айгюн, – или на Сардинию.