– О репутации?! – у меня вырвался сухой смешок. – Скорее о самоуважении…

Глаза Арезандера лукаво блеснули. Он явно хотел как-то остроумно мне ответить, но потом все же передумал и со вздохом вернулся к изначальной теме.

– Слухи о нас все равно рано или поздно поползли бы. Я лишь направляю их в нужное русло, чтобы избежать неприятностей.

– Это так не сработает, – буркнула я.

Он скрестил руки на груди.

– То есть ты считаешь мой растущий гнев недостаточно устрашающим?

– Ха! Об этом не волнуйтесь, в вас буквально все очень даже устрашающее. И в этом-то и проблема. Вы угрожаете этим мужчинам и – что еще намного хуже – их гордости. При этом вы забываете, что они считают меня своей. Человеком то есть. В их глазах это делает вас кидхом-захватчиком, который хозяйничает на их территории и берет себе все, что ему не принадлежит. Такого унижения они не стерпят, и могу вам пообещать, что тут недостаточно будет пару раз порычать и показать зубы, чтобы все признали ваше господство.

Едва прозвучали эти слова, улыбка Арезандера стала холодной, и мои инстинкты забили тревогу. Он гневно сузил глаза, как бы предупреждая, а от его опасно тихого голоса воздух между нами начал потрескивать.

– Я не собака.

К несчастью для него, я слишком устала за сегодня, чтобы в очередной раз испытывать страх и ужас.

– Конечно, – согласилась я и от души зевнула. – Кстати, это также объясняет, почему вы мне так не нравитесь.

Вот и пусть Арезандер это золото куда подальше засунет. Плевать, что этот нестерпимый блеск меня так притягивал: гораздо ценнее в тот момент было доказать Сиру, что он может купить далеко не все. Я снова завернулась в свои одеяла и демонстративно закрыла глаза.

– Доброй ночи, ваша милость.

Сразу же на меня снова навалилась сонливость. При других обстоятельствах я бы любой ценой пыталась не уснуть, зная о присутствии опасного вакара, но сегодняшний день стал настоящим испытанием для моей выносливости.

– Просто удивительно, как ты с таким острым язычком смогла так долго выживать, – донеслось до меня бормотание Арезандера.

– М-м-м, – прогнусавила я в подушку, – я и сама удивляюсь…

Медленно я все глубже проваливалась в царство снов, а сквозь туман моего сознания пробивался чей-то тихий смех… Так обычно смеются, когда покачивают головой. Затем в отдалении послышались другие звуки… Скрип половиц… звон монеты, ударившейся о деревянную поверхность… Метель, стучавшаяся в окна… Треск в камине… Но я уже даже не была уверена, многое ли из этого было на самом деле, потому что вскоре погрузилась в глубокий сон, в котором не было сновидений. Сон был так глубок, что, когда я снова проснулась, мне казалось, будто меня кто-то ударил, и в итоге я на миг лишилась сознания. Болели все мышцы.

Что-то тут было не так. Я должна была чувствовать себя более отдохнувшей. С огромным трудом я приоткрыла глаза и уставилась в темноту. Стояла глубокая ночь. Очертания комнаты вырисовывались в бледном сиянии. Неужели метель улеглась и взошла луна? В любом случае огонь уже догорел, и тепла уже не чувствовалось. Это поэтому я проснулась?

Приглушенный шум ответил на мой вопрос. Тихий скрип и царапанье в дверь. Ключ, который торчал в замке изнутри, чуть заметно двигался. Сердце забилось как бешеное, и чувствительные волоски на затылке встали дыбом. Прямо сейчас в комнату кто-то пытался проникнуть.

О взломщиках и отмычках

Я в панике огляделась, ища что-нибудь, чем можно было бы защититься. Тут к двери проскользнула какая-то тень. Арезандер. Босиком и с обнаженным мечом. Он предостерегающе приложил палец к губам, мол, веди себя тихо.

Затем он бесшумно повернул ключ, медленно отодвинул в сторону дополнительный засов и резко распахнул дверь. Тот, кто находился в коридоре, совсем не ожидавший этого, не удержал равновесия и упал. Это был мужчина в горчично-желтом ночном халате, подбитом мехом. Чтобы не разбить масляную лампу, которую он держал в руках, ему пришлось «пожертвовать» собой, и при падении он явно сильно ударился коленями и локтями. В следующее же мгновение Арезандер приставил лезвие меча к его шее.

– А теперь назовите мне хоть одну причину, по которой я не должен убить вас на месте, – тихо проговорил Сир. – И лучше воздержитесь от слов «знаменитый», «фаворит» или «королева».

Теперь я тоже узнала нашего взломщика. Им оказался не кто иной, как Тиллард фон Кронзее. Сейчас он застыл от ужаса и вытаращил глаза, косясь на теневой клинок у своего горла и едва осмеливаясь дышать. Тут и вакаром было быть необязательно, чтобы понять, что от страха он в любую минуту готов наделать в штаны.

– Я-я увидел, к-как вы заставили прекрасную даму и-идти в вашу комнату, – прозаикался он, – и я н-не мог заснуть, не удостоверившись, не нужна ли… ей… не нужна ли ей… помощь… мало ли что.

Несколько мгновений Арезандер недоверчиво разглядывал менестреля.

– Вы считаете меня насильником?

– Нет! Нет… нет… не в том смысле…

Арезандер вздохнул и потер лоб, точно у него заболела голова.

– Тогда удостоверяйтесь и проваливайте отсюда, пока я не передумал, – сердито прорычал он и убрал меч от шеи Тилларда.

Менестрель сейчас же пополз ко мне на карачках, толкая перед собой уцелевшую масляную лампу. Я как раз успела присесть, когда Тиллард схватил меня за руки. Он пристально разглядывал меня, точно изучая. Похоже, его в значительной степени успокоило, что я по-прежнему в своем плаще, вроде как не ранена и не рыдаю навзрыд.

– Прекраснейшее из всех созданий, – едва слышно прошептал он, как будто так Арезандер не мог его услышать. – Положение, в котором вы оказались, может казаться безнадежным, но скажите мне одно только слово, и я вытащу вас отсюда. Я обладаю определенной властью, у меня влиятельные друзья. Обещаю, я сумею вас защитить. Мои покои будут вашими, пока не закончится эта метель и даже, возможно, чуть дольше. И вы не подумайте, никаких скрытых коварных мотивов у меня нет.

Пока он со мной объяснялся, я видела, как Арезандер у двери раздраженно закатывает глаза. Следовало как можно скорее избавиться от назойливого поклонника, пока Сир еще в хорошем расположении духа.

– Это весьма щедрое предложение, господин Тиллард, – ответила я и заставила себя улыбнуться, – но со мной все хорошо. Моя честь не была и не будет опорочена, – я встала и подняла на ноги растерявшегося менестреля. – Ни о чем не переживайте, – продолжала я, одновременно мягко подталкивая его к двери. – Все, что мне сейчас нужно, – это немного поспать. И вам тоже надо поспать. На кого же тогда мне еще положиться, если вдруг возникнет реальная угроза?

Явно обрадованный моими словами, Тиллард позволил вывести себя в коридор.

– Дивных вам снов. Увидимся утром за завтраком, – пожелала я ему на