— Я не собирался ставить этот вопрос на голосование,мой друг, — с легкой улыбкой ответил Вэнион. — Твердая репутацияДолманта убедит патриарха Бергстена в подлинности послания, а уж Бергстен непреминет заставить Воргуна выполнить наши указания. Позже, я думаю, у нас будетвозможность извиниться за это маленькое недоразумение. А Воргун тем временембудет уже в Чиреллосе, вместе с объединенными армиями Запада.

— За исключением эленийской армии, — настойчивопроговорил Спархок. — Мою королеву в Симмуре защищает только пара воров.

— Не хочу обидеть тебя, сэр Спархок, — сказалДареллон. — Но вряд ли сейчас время думать об этом.

— Должен с вами не согласиться, Дареллон, —возразил Вэнион. — Энниасу по-прежнему жизненно необходимы деньги. Азначит — доступ в сокровищницу Элении, не только для того, чтобы подкупить этихдевятерых патриархов, но и для того, чтобы держать в повиновении ужеподкупленных. Поэтому защита королевы Эланы и ее казны сейчас еще важнее, чемкогда-либо раньше.

— Может, вы и правы, Вэнион, — согласилсяДареллон, — я об этом как-то не подумал.

— Ну что ж, — подытожил Вэнион, — когдаВоргун со своими армиями будет в Чиреллосе, соотношение сил заметно изменится.Влияние Энниаса на его приверженцев довольно шатко и часто держится только натом, что улицы города патрулируют его солдаты. Как только это прекратится, ядумаю, немалая часть его союзников от него отвернется. Значит, наша задачатакова — как можно скорее очутиться в Чиреллосе, послать бумаги Воргуну и разыскатьпрячущихся патриархов, чтобы под охраной препроводить их в Базилику для участияв выборах, — он взглянул на Телэна. — Так сколько нам необходимобудет голосов, чтобы не дать Энниасу сесть на Золотой трон?

— Допустим, что Энниасу удастся перетянуть на своюсторону этих девятерых. Тогда у него будет семьдесят четыре голоса, милорд.Если мы найдем хотя бы шестерых из тех семнадцати, общее число голосующихстанет сто двадцать пять. Три пятых части из этого — семьдесят пять.

— Очень хорошо, Телэн, — сказал Вэнион. —Значит, все, что нам нужно сделать — это отправиться в Чиреллос, разбить городна участки, обыскать их все и найти шестерых патриархов, которые согласилисьпроголосовать против Энниаса. Надо убедить их явиться в Базилику и подождать сначалом голосования до прибытия короля Воргуна.

— Это все равно еще не будет нашей победой,Вэнион, — произнес Комьер. — Но это лучшее, что мы пока можемсделать.

Этой ночью Спархок снова спал беспокойно. Темнота,окружавшая его, как будто пульсировала от криков, стонов и ощущения неминуемойбеды. В конце концов он поднялся со своего ложа, накинул на себя монашескийплащ и отправился искать Сефрению.

Как он и предполагал, Сефрения сидела перед входом в своюпалатку с неизменной чашкой чая в руках.

— Ты хоть когда-нибудь спишь? — спросил он снекоторым раздражением в голосе.

— Твои сны не дали мне заснуть, дорогой мой.

— Ты знаешь, что мне снится? — удивился он.

— Не в подробностях, но я знаю, что тебе снятся тяжелыесны.

— Я снова видел тень, когда показывал Беллиом магистрам.

— И это лишает тебя покоя?

— Частично. Ты знаешь, кто-то снова стрелял в меня изарбалета, когда мы возвращались из монастыря, где заключена Арисса.

— Но это ведь было до того, как ты вынимал Беллиом.Может, эти события все же не связаны друг с другом?

— Может, и нет. А может, тень предвидит события вбудущем. Возможно, ей и не нужно ждать, чтобы я дотронулся до камня, чтобыпослать кого-нибудь убить меня.

— Что, в рассуждениях эленийцев всегда так много «можетбыть»?

— Да нет. Но сейчас все это меня беспокоит. Хотя ненастолько, чтобы заставить меня пренебречь различными предположениями. Азешпосылает своих прислужников убить меня уже не впервые. И каждый раз этосверхъестественные твари. И эта тень тоже. Иначе и ты смогла бы увидеть ее.

— Да, это верно.

— Тогда надо быть просто дураком, чтобы не бытьнастороже только потому, что нельзя убедительно доказать, что эта тень посланаАзешем.

— Что ж, верно и это.

— И хоть этого нельзя доказать, но я-то точно знаю, чтосуществует связь между ней и Беллиомом. Я еще пока не знаю, что за связь, авсякие случайности только мешают разобраться в этом. Но стоит предполагатьхудшее — тень эта принадлежит Азешу, она следует за Беллиомом и именно онаподсылает мне убийц.

— Все это не лишено смысла.

— Что ж, я рад, что ты согласна со мной.

— Однако ты и сам во всем неплохо разобрался, Спархок.Так зачем же ты искал меня?

— Мне нужно было все это рассказать тебе.

— Понимаю.

— Кроме того, мне приятно быть в твоем обществе.

Сефрения ласково улыбнулась.

— Иногда ты бываешь таким хорошим мальчиком, Спархок. Атеперь скажи-ка мне, пожалуйста, отчего ты не рассказал о последнем покушениина твою жизнь Вэниону?

— Я вижу, ты не одобряешь этого, — вздохнул он.

— Честно говоря, нет.

— Мне просто не хотелось, чтобы он запихнул меня всередину колонны, где со всех сторон меня прикрывали бы своими телами и щитамирыцари. Я должен сам видеть, что ждет меня, Сефрения. Если я буду знать, то внужный момент смогу и сам показать когти.

Фарэн пребывал в еще более дурном расположении духа, чемобычно. Видимо, сказывалась полуторадневная тяжелая дорога. Лигах в пятнадцатиот Чиреллоса магистры приказали рыцарям спешиться и вести лошадей в поводу,чтобы дать отдохнуть усталым животным. За короткое время, которое потребовалосьСпархоку, чтобы слезть с седла, Фарэн умудрился укусить его трижды. Правда,укусы были направлены лишь на то, чтобы показать свое раздражение — запоследнее время Фарэн понял, что кусать хозяина, когда тот в полном боевомдоспехе, опасно для зубов. Так как укусы не возымели действия, чалый извернулсяи нанес солидный удар по бедру своего хозяина. Спархок понял, что порапринимать меры. С помощью Келтэна он поднялся, поднял забрало и, схватившись заузду, притянул морду Фарэна к себе так, чтобы смотреть прямо в глаза своемубоевому коню.

— Прекрати немедленно весь этот балаган, — резкоприказал он.

Спархок протянул руку в железной перчатке, и, схватив Фарэназа левое ухо, с мрачным ожесточением принялся выкручивать его.