Фарэн заскрежетал зубами. В глазах его появились слезы.

— Теперь, я надеюсь, мы поняли друг друга? —раздраженно спросил Спархок.

Но жеребец еще не сдался. Копытом передней ноги он нанесудар по колену хозяина.

— Ну как знаешь, Фарэн, — сказал емуСпархок. — Но предупреждаю — ты будешь выглядеть без этого уха простосмешно.

Он выкрутил ухо еще сильнее, так что Фарэн заржал от боли.

— Всегда приятно бывает поговорить с тобой, —проворчал Спархок, разжимая руку. Потом, похлопав коня по потной шее,смягчившимся голосом произнес: — Ну что, старый дурень, ты в порядке?

С нарочитым равнодушием Фарэн пряднул ушами, вернее однимухом — правым.

— Я гнал тебя так по необходимости, а не радиразвлечения, — объяснил Спархок. — Скоро уже все кончится. Ну так ямогу на тебя положиться теперь?

Жеребец глубоко втянул в себя воздух и забил копытом.

— Ну вот и хорошо. Теперь пойдем.

— Это что-то действительно необычное, — заметилАбриэль Вэниону. — Впервые вижу, чтобы конь и человек так понимали другдруга.

— Да уж, друг мой, — согласился Вэнион. —Спархок и сам по себе не сахар, а вместе со своим конем он превращается внастоящее бедствие.

Примерно с полмили они еще прошли пешком, потом забрались вседла и продолжали свой путь к священному городу.

Около полуночи колонна пересекла широкий мост через рекуАррук и оказалась перед одними из западных ворот Чиреллоса. Ворота, как иожидалось, охранялись солдатами церкви.

— Я не могу пропустить вас до восхода солнца,милорды, — твердо сказал им начальник стражи. — По приказу Курии мыне пропускаем вооруженных людей в ночные часы.

Магистр Комьер потянулся за своим топором.

— Не стоит торопиться, мой друг, — мягко остановилего Абриэль. — Я полагаю можно преодолеть эти трудности без кровопролития.Капитан, — обратился он к солдату в красном обмундировании.

— Да, милорд, — голос капитана был оскорбительносамодоволен.

— Приказ, о котором было упомянуто, распространяется начленов Курии?

— Милорд? — сконфужено пробормотал капитан.

— Я задал простой вопрос, капитан. Достаточно ответить«да» или «нет». Так распространяется этот приказ на патриархов церкви?

— Никто не может воспрепятствовать патриарху церкви,милорд.

— Ваша светлость, — поправил его Абриэль.

Начальник стражи туповато заморгал.

— Патриарха церкви следует называть «ваша светлость».По положениям наших законов я и мои три спутника являемся патриархами церкви.Постройте ваших людей, капитан. Мы хотим произвести проверку.

Начальник стражи мялся в нерешительности.

— Я приказываю властью, данной мне церковью, лейтенант.Вы что же, выказываете открытое неповиновение ей?

— Простите, ваша светлость, вы ошиблись, я —капитан, — робко поправил начальник стражи.

— Вы были капитаном, лейтенант. Теперь — нет. И если выне хотите стать капралом или сержантом, извольте выполнять мои приказания.

— Слушаюсь, ваша светлость, — быстро ответилбывший капитан. — Эй, вы! — прокричал он своей команде, — быстростроиться и приготовиться к проверке! Поживее, поживее!

Внешний вид ночной стражи, по словам магистра, иначе сказать— патриарха Дареллона, оставлял желать много лучшего. После того, как он весьманравоучительным тоном высказал свои замечания солдатам, колонна без дальнейшихзадержек вступила в стены Священного города. Ни смеха, ни даже улыбки не былона лицах рыцарей, пока они не отъехали на достаточное расстояние от ворот.

Несмотря на поздний час по улицам Чиреллоса вышагивалимногочисленные патрули солдат церкви. Спархок хорошо был знаком с этой породойлюдей и знал, что их преданность держится на деньгах. В Священном городе ихбыло довольно много, они уже освоились и вели себя грубовато-надменно. Видчетырех сотен рыцарей Храма в полном доспехе на улицах ночного Чиреллосазаставил их поубавить спеси, по крайней мере, простых солдат. Офицерампонадобилось много больше времени, чтобы смириться с этой неприятной правдой.Один из молодых офицеров был так увлечен сознанием собственной значимости, чтозагородил колонне дорогу и потребовал предъявить бумаги, удостоверяющие правона въезд в город. К сожалению при этом он не потрудился оглянуться назад, иначеон увидел бы, что его собственное войско с позором разбежалось. Он продолжалчего-то требовать и отдавать приказы, пока Спархок не позволил Фарэну подойти кнему поближе и нанести копытом передней ноги несколько ударов по самымчувствительным местам.

— Ну как, теперь тебе полегчало? — спросил Спархоксвоего коня.

Фарэн злобно всхрапнул.

— Келтэн, пора начинать, — сказал Вэнион. —Пусть колонна разобьется на небольшие отряды — скажем, по десять человек, ираспределится по всему городу, так, чтобы всем было известно, что прибылирыцари Храма и предлагают защиту каждому патриарху, который захочет отправитьсяв Базилику на голосование.

— Да, милорд Вэнион! — с энтузиазмом откликнулсяКелтэн. — Мы разбудим священный город! Уверен, все, затаив дыхание, ждутновостей, которые я принесу.

— Как ты думаешь, — спросил ВэнионаСпархок, — можно хоть немного надеяться, что он когда-нибудь повзрослеет?

— Надеюсь, что нет, — мягко ответилмагистр. — Неважно, сколько нам лет, в каждом из нас всегда живет ребенок,и это прекрасно.

Магистры в сопровождении Спархока, его спутников и двухдесятков охраны продолжали путь по широкой улице.

Скромное жилище Долманта охранялось взводом солдат, иСпархок узнал их командира — одного из самых преданных людей демосского патриарха.

— Мы тут случайно проезжали мимо и решили нанести визитвежливости, — с улыбкой проговорил Вэнион. — Надеюсь, с егосветлостью все в порядке?

— Теперь, когда вы, милорд, и ваши друзья здесь, емубудет еще лучше. А то в Чиреллосе все же чувствовалась некоторая напряженность.

— Могу себе представить. Его светлость еще бодрствует?

— Да. У него встреча с патриархом Укеры. Вы, вероятнознаете его, милорд. Его имя Эмбан.

— Эдакий тяжеловесный жизнерадостный человек?