Я посмотрела на своего супруга не без толики благодарности и внутреннего восхищения. Он полностью мне доверял, не говоря уже о том, что мог бы просто заплатить Ванессе денег побольше, развестись со мной и сказать, что все проблемы, касаемые Кристофера Дарси, – моя личная головная боль. Но Оберан не только так не поступил, но ещё и предложил свою помощь, понимая, что я связалась со слишком сильным противником.

– Тогда остаётся достать браслет, идентичный тому, что Апполонио надел на меня этой ночью. Вытряси из своего дворецкого информацию о маге и заказывай браслет с птицей через море, так будет быстрее. Сообщник пока не в курсе, что и Гордана, и его подельника повязали, так что можете сослаться в письме ну… скажем, на то, что браслет был испорчен, – пробормотала я, ещё раз проворачивая безумный план в голове. – И надо это сделать как можно быстрее, пока жандармы не явились за Апполонио.

Я всё еще не могла поверить, что решилась на это. Обмануть самого Кристофера Дарси! С другой стороны, он сам пошёл на грязный шантаж и вынудил меня встать на тропу войны.

⁂

Дни, отпущенные Кристофером Дарси, летели стремительно. Я дёргалась, что мы не успеем подготовиться ко всему, боялась, что не получится убедить Ванессу… Но, кажется, впервые за долгое время Небесная Дева мне благоволила.

Первым делом я направилась в дом Леона Трейтса и объяснила ему, что Дарси, ректор академии менталистов, уже в курсе его махинаций с картами. Леон вначале и слышать ничего не хотел о моём плане, упорствовал, что за свои ошибки надо отвечать. Он был морально готов на заключение в тюрьме до конца своих дней и даже порывался пойти и признаться во всём чистосердечно.

Я грубо его перебила, попросив посидеть и помолчать. Что-то не давало мне покоя. Поведение моего отчима в торговле пряностями слишком не вязалось с портретом того человека, которого я знала всю свою жизнь. К тому же после того, как я поняла, что Феликс Туросски и Кристофер Дарси – одно и то же лицо, ко мне в голову закрались настоящие сомнения. Из слов Дарси выходило, что он долго искал рычаги влияния на меня и не мог их найти. Как-то сама собой меня посетила мысль, что мой отчим мог также находиться под ментальными чарами. Я обыскала весь дом, но, к сожалению, не нашла никаких артефактов. Когда я уже была готова смириться с мыслью, что всё-таки Леон по своей инициативе стал политическим преступником, чуть не утопившим несколько кораблей с ценным грузом, я неожиданно вспомнила слова своего супруга. Оберан сказал, что в Мустафании неважные менталисты, которые только и умеют, что создавать артефакты… но Кристофер-то не такой. Он один из сильнейших магов и точно не стал бы за собой оставлять столь вещественных улик! Точно, как же я сразу не догадалась?!

Я села на стул напротив своего отчима и стала всматриваться в его уставшие и полные тревоги глаза. Пришлось попотеть, прежде чем понять, что и как искать. С тех пор как я бросила посещать лекции Дарси, я не практиковалась в ментальной магии. Да что там! Я вообще считала, что это не моё. Но сегодня желание справиться с задачей было зашкаливающим. И я нашла! Следы вмешательства в ауру Леона Трейтса действительно были. Едва заметные, несколько полупрозрачных отпечатков с едва уловимым ароматом лесного кедра… Их ни за что не нашёл бы ни один опытный менталист, если бы не знал, что искать. Но я-то знала!

Конечно же, мне никто не поверит, если я обвиню уважаемого ректора престижнейшей академии ментальной магии в том, что он принудил моего отчима к преступлению закона. Все лишь посмеются над мои обвинением. Похоже, Кристофер Дарси тщательно готовился к тому, чтобы прижать меня к стенке. Именно он вложил в голову отчима мысль о том, что можно чуточку смухлевать и получить монополию над рынком специй и пряностей в Штолле, а затем пойти на шантаж меня. «Что ж, я удивлю его не менее интересной многоходовой игрой. Раз он готовился к тому, чтобы прижать меня, я подготовлюсь к тому, чтобы прижать его», – проговорила я, хотя внутренне совершенно не чувствовала уверенности в успехе предприятия. Слишком много было тонких мест в моём плане и упования на удачу, но делать было нечего.

Леон внимательно выслушал меня, но всё равно настаивал на том, чтобы пойти с повинной головой в королевский дворец. «Извини меня, Леон», – сказала я и посмотрела в глаза своего отчима, явственно представляя, как он делает всё то, что я задумала. «Что ж, отчего-то так будет даже проще. Если вдруг что-то пойдёт не так, я всегда смогу взять вину на себя и сказать, что я околдовала отчима». Глаза Леона на миг заволокло дымкой, руки и ноги расслабились, тело грузно осело на стул. Прошла минута или даже две, я даже успела заволноваться, но отчим моргнул и пришёл в себя.

– Кажется, я задремал… Габи, у тебя всё в порядке?

– Да, – напряжённо ответила я, пытаясь понять, получилось ли у меня внушение или нет. Всё-таки впервые в жизни опробовала запрещённую магию и сразу на родном человеке. Как бы плохо не стало Леону. – Ты же уплывёшь в Мустафанию, ведь так?

– Да-да, конечно, – не моргнув и глазом, подтвердил отчим, а потом вдруг добавил: – Ты так похожа на свою мать. У тебя такой же взгляд, ты тоже меня покидаешь, и тоже с пиратом.

– Что? – растерялась я, впервые услышав о своей матери что-то новое. Я уже готова была уйти из отчего дома, когда Леон произнёс эти слова. – Я не понимаю… Я думала, моя мать умерла от лихорадки.

– Понимаешь, Габи, я не хотел тебе говорить… – он тяжело вздохнул. По всей видимости, моё небольшое вмешательство в его голову всколыхнуло давние воспоминания. Наверно, я всё-таки что-то сделала не так. – Ты была ещё такой крошкой, когда она сбежала с тем пиратом. Как сказать маленькой девочке, что её собственная мать бросила ребёнка на произвол судьбы и уплыла с пиратом, в которого по уши влюбилась? Вот и я не знал, а потому выдумал историю про её смерть от лихорадки. Мне казалось, что так ты сможешь сохранить светлую память о Калисте.

Я растерянно смотрела на своего отчима, заменившего мне отца, и не знала, как реагировать. Вот, выходит, откуда у него такая ненависть к пиратам. Ещё бы! Любимая женщина, которую он взял в жёны, да и к тому же беременную от конюха, и которой дал титул аристократки, бросила его ради какого-то смазливого разбойника. Да уж… Мне стала понятна причина его резкой неприязни к моему супругу, Оберану Ашенхаю, фактически выросшему на пиратском корабле.

О-о-о-о…

– Это от неё у меня ментальный дар? – вдруг меня осенило.

– Да, от неё, – вздохнул Леон. – Калиста была удивительной женщиной и могла заворожить лишь одним взглядом. Иногда я смотрел в голубые глаза твоей матери и понимал, что ради неё готов пойти на всё что угодно, даже на убийство. Первые годы мы с ней жили душа в душу, а потом перед тем как бросить меня и тебя, буквально за месяц, она стала какой-то непривычно тихой, постоянно вздрагивала при моём приближении, оборачивалась на улице… Один раз даже ушла ночью из дома подышать свежим воздухом, сославшись на бессонницу. Потом-то я понял, что это она готовилась к побегу с пиратами и, видимо, боялась, что я её застукаю за приготовлениями, но на тот момент в упор не замечал её измен, – грустно признался мой отчим.