– Ты хорошо позаботился обо мне.

Я подмигиваю ему, и он отвечает лукавой улыбкой.

– Ты уже один раз умерла, так что не стоит искушать дьявола…

В комнате внезапно повисает полная тишина. Все присутствующие потрясены его замечанием, а не на шутку разозлившаяся Лола дает ему крепкий подзатыльник.

– Идиот!

Мой громогласный хохот нарушает всеобщее молчание.

– А вот ей смешно! – восклицает Дэниел, подняв руки в знак своей невиновности.

Мне настолько не хватало общества друзей, что теперь мне хочется их подразнить. И поэтому я, прижав руку к груди, притворно вскрикиваю от боли. В комнате снова на секунду повисает тишина, а затем поднимается невообразимый гвалт. Все разом вскакивают и с перепуганными лицами бросаются ко мне. Одни ругаются, другие в панике что-то кричат. Джексон, пробившись ко мне сквозь общую кутерьму, уже протягивает лекарства. Сильно побледневшая Аврора выхватывает флакон, чтобы открыть его и достать таблетки. Эмили спешит ко мне с бутылкой воды, а Лола нервно бросается на телефон. И когда наконец Дэниел спотыкается, выходя из туалетной комнаты с намоченной губкой в руках, и падает, обрушившись на Джексона, я уже больше не могу сдержаться. Я начинаю безудержно хохотать прямо у них под носом.

Все замирают в недоумении, а затем Джексон, выбравшись из-под упавшего на него Дэниела, бросает на меня рассерженный взгляд.

– Ну и тебя и шутки!

Они вздыхают с облегчением, когда понимают, что это был розыгрыш, и Дэниел смеется как сумасшедший.

– Эта девчонка просто класс!

– Авалон, я клянусь тебе, что, если ты еще раз устроишь нам что-нибудь подобное, – начинает Лола, – я устрою так, что твое сердце остановится по-настоящему, и поверь мне, тебя уже никто не сможет реанимировать, ты меня слышишь?

Она так возмущена, что ее ноздри раздуваются от гнева, и я снова не могу удержаться от смеха. На этот раз все друзья присоединяются ко мне, и в комнате поднимается общий хохот.

Глава 12

Сегодня утром лекции начинаются у меня только в десять часов, так что я хорошенько выспалась после ухода друзей вчера вечером.

Я в форме и горю предвкушением заняться наконец чем-то конструктивным после того, как неделю с лишним провела в летаргии.

У входа в аудиторию встречаю Джексона, болтающего с Лолой, которая выглядит встревоженной моим появлением на занятиях.

– Авалон Лопес, почему ты не лежишь в постели, мечтая о пересадке сердца?

Я крепко сжимаю губы, чтобы сдержать смех. Зато Джексону, кажется, все еще не по себе от подобного юмора, и он чуть не давится слюной.

Пару секунд я размышляю, не стоит ли честно ответить Лоле, сообщив ей, что мое состояние не удовлетворяет требованиям для пересадки сердца. Что болезнь сердца повредила мои почки, что их функции нарушились и они больше не фильтруют кровь надлежащим образом. Что из-за болезни мои легкие наполнены жидкостью и что вследствие всего этого по причине моего общего довольно плачевного состояния мне противопоказана пересадка сердца в связи с риском, что я не перенесу операцию. Но вместо этого я отвечаю:

– Потому что я в отличной форме и потому что я должна нагнать все, что пропустила!

– Ава, тебе нужно отдыхать, – настаивает Джексон.

– Вы не заставите меня передумать, – говорю я не терпящим возражений тоном.

Улыбнувшись им, оставляю их болтать в коридоре и прохожу в аудиторию-амфитеатр. Не успеваю я занять место, как Джексон уже плюхается рядом.

– Упрямица и самоубийца, – говорит он с улыбкой.

Я хихикаю и легонько толкаю его локтем в бок.

Наконец-то он начал привыкать к черному юмору…

Психолог, к которому мама заставляла меня ходить в детстве, говорил, что цинизм помогает мне справляться с патологией, позволяет легче переживать ее, не относиться к ней всерьез. Мать надеялась, что с возрастом я научусь находить не такой отвратительный способ давать выход своим отрицательным эмоциям, однако нет. Черный юмор мне подходит и приносит мне утешение.

После обеда, проведенного в компании моих друзей, отправляюсь в нашу комнату вместе с Лолой, которая очень просила, чтобы я пошла с ней, так как ей нужно было найти перед физкультурой свои спортивные шорты. И пока мы пролет за пролетом взбирались по этой проклятой лестнице, я чуть не выплюнула легкое, так что, попав наконец к себе, я решаю прилечь, чтобы немного перевести дух, пока эта милая брюнеточка переодевается в туалете.

Кажется, переваривание обеда исчерпало все силы моего организма. Веки сами собой закрываются. Секунды проходят за секундами, и я начинаю потихоньку погружаться в сон, когда слышу, как Лола выходит из туалета.

– Я отдохну пару минуточек, – бормочу я в полусне. – Подожди чуть-чуть…

Я чувствую, как она осторожно снимает с меня туфли, а затем оказываюсь укрыта одеялом.

– Отдыхай.

Ее губы касаются моего лба и, прежде чем окончательно погрузиться в сон, в мозгу вспыхивает последняя мысль: А ведь у Лолы нет сегодня физкультуры.

Просыпаюсь от яркого солнечного света. Плохо соображая спросонья, часто моргаю и хватаюсь за телефон. Сейчас чуть за полдень, а точнее – двенадцать с четвертью. В замешательстве я нахмуриваюсь. Когда я вернулась сюда вместе с Лолой искать ее спортивные шорты, было больше двух часов дня. Резко сажусь в постели.

Я спала почти двадцать четыре часа? Клянусь всеми богами, мне и в самом деле нужно научиться слушать мое тело! Или Лолу…

Очень хочется пить, и я тащусь в туалет, чтобы налить стакан воды и заодно почистить зубы. Однако принять душ тоже бы не помешало.

Я уже собираюсь отправиться в общий душ, как дверь в комнату распахивается и на пороге с победным видом появляется Лола.

– Ну и кто был прав?

Склоняюсь перед ней в шутливом поклоне и усаживаюсь на кровать, где ко мне присоединяется Лола. Она спрашивает, как я себя чувствую, и, успокоившись на этот счет, сообщает:

– Картер прислал медсестру, и, пока ты спала, она ввела тебе лекарства через капельницу.

При виде моего перепуганного лица она спешит добавить:

– Конечно, я позвонила твоему врачу, чтобы он подтвердил личность этой медсестры, за кого ты меня принимаешь?

У меня вырывается глубокий вздох облегчения, а за ним следует короткий смешок, и Лола целует меня в щеку.

– Ты собираешься отдыхать сегодня днем или пойдешь на занятия?

– Я думаю еще немного отдохнуть.

Она с успокоенным видом кивает.

– Сегодня вечером будет вечеринка в братстве, но если ты хочешь, чтобы я осталась и составила тебе компанию, то я с удовольствием.

– Не говори ерунды! Я иду с вами!

Она принимает суровый вид и сосредоточенно мотает головой слева направо.

– Ло, я проспала двадцать четыре часа после десяти дней, проведенных в больнице. Мне нужно дышать свежим воздухом! Я буду пить только воду и не буду ни курить, ни танцевать. Честное скаутское!

Подруга смотрит на меня с нерешительной гримаской на лице, однако по ее взгляду я вижу, что она поддалась на уговоры.

Из принципа она все же добавляет, что ей нужно подумать, но я уже сгораю от нетерпения.

– Мне нужно возвращаться на лекции, – говорит она. – Держи, я взяла для тебя обед.

Открываю протянутый ею пакет, чтобы проинспектировать его содержимое, решительно настроенная следовать собственному режиму питания, однако мое имя написано на крышке пластикой коробки.

– Повариха сама нашла меня в кафетерии. Очевидно, Картер передал ей список того, что тебе нельзя есть. Не так уж плохо быть в составе Сыновей Дьявола, а?

Она посылает мне воздушный поцелуй и выходит из комнаты. Я пожимаю плечами, а затем, умирая от голода, набрасываюсь на обед.

Остаток дня протекает столь же неспешно, как послеобеденное время в больнице. С удовольствием постояв под душем и приняв лекарства, я уселась за конспекты, врученные накануне Эмили, однако мне никак не удается сосредоточиться. Малейший пустяк тут же отвлекает, и я не в состоянии удержать в голове ни грамма информации.

В девятнадцать часов, к моему невероятному облегчению, возвращается Лола в компании Авроры.

– Ты готова идти на вечеринку?

– Как никогда!

Моя соседка идет